— Да, будьте любезны, — произнесла она, стараясь, чтобы ее голос звучал, как у уроженки Лондона, ведь Эйвери Баннерман был родом именно оттуда. — Я хотела бы поговорить с мистером Эйвери Баннерманом, если это возможно.
Молодой человек удивленно вскинул брови:
— С мистером Баннерманом? А могу я спросить, что у вас к нему за дело, миссис… э…
Китти изо всех сил старалась сохранить спокойствие и припоминала легенду, которую они с Ястребом состряпали утром.
— Мисс Карлайл, — поправила она молодого человека. — Мистер Баннерман приходится мне дядей. Я только что приехала в Сидней и хотела бы узнать, как он тут… э… поживает.
На лице молодого человека отразилось сожаление, и Китти напряглась.
— Вообще-то это против правил, — сказал молодой человек. — Если вы хотите увидеться с кем-то вроде мистера Баннермана, вам нужно сначала получить разрешение коменданта Дикона. Боюсь, ваш дядя лишен привилегий, которыми обладают другие каторжники. Неофициально, конечно, — добавил он скорее про себя.
Китти моргнула, потом еще раз, изо всех сил пытаясь изобразить на лице горе. К огромному облегчению, слезы начали наполнять ее глаза и наконец заструились по щекам.
— О Боже, — прошептала Китти. — Я так хотела его увидеть. Совсем скоро мне придется уехать, и я очень надеялась на вашу помощь, капитан.
Внезапно молодой человека почувствовал себя крайне неловко.
— Вообще-то сержант. Сержант Ройс. Пожалуйста, не плачьте. Давайте сделаем так: вы посидите здесь, а я посмотрю, смогу ли вам чем-то помочь.
Он проводил Китти в небольшую комнату ожидания, расположенную рядом с входом, и поспешил прочь. Китти слышала громкий стук его каблуков по деревянному полу.
Китти вытерла нос, но глаза оставила заплаканными — они ей еще могут понадобиться.
Спустя пять минут сержант Ройс вернулся. Его лицо сияло.
— Я говорил с комендантом и объяснил ему вашу ситуацию. Он позволил выделить на свидание с вашим дядей десять минут. Вам этого хватит? — спросил сержант, явно довольный собой.
— О да! — воскликнула Китти, вскакивая с места, пока сержант не передумал. — Я так благодарна вам за помощь. Итак, куда мне идти? Вы меня не проводите?
— Да, конечно! — ответил сержант, и Китти на мгновение стало его жаль. Он был радостным и готовым на все, как щенок, и Китти почувствовала себя отвратительно из-за того, что воспользовалась его наивностью.
— Мне все равно придется вас сопровождать, — доверительно сообщил сержант. — Посетителям запрещено подниматься наверх без провожатых, особенно леди. Хотите, я провожу вас потом назад?
— Ну если вас это не затруднит, — ответила Китти, сообразив, что будет неплохо иметь здесь знакомого. Новая роль ей удавалась, и весьма неплохо!
Сержант Ройс повел ее по коридору к лестнице. Когда они поднимались, сержант поддерживал Китти под локоть, сказав, что некоторые ступени обветшали от времени, и он не хочет, чтобы она споткнулась.
Наверху Китти вновь повернула направо, но сержант резко потянул ее влево.
— Не туда, — поспешно сказал он. — Там спальни.
Сержант привел Китти в небольшую комнатку, очень похожую на ту, в которой она дожидалась внизу. Меблирована она была так же просто — маленьким столиком и двумя деревянными табуретами.
— Комната свиданий, — пояснил сержант и подвинул Китти один из табуретов. — Заключенные заканчивают ужин, — сказал он, кивнув головой в сторону единственного оконца. — Ваш дядя будет здесь через минуту. Я должен находиться с вами. Пока он не придет.
Подойдя к окну, Китти посмотрела вниз на двор, окруженный длинными узкими зданиями, образующими внешнюю границу всего комплекса. Из самого большого здания — Китти решила, что это столовая, — начали выходить мужчины.
— Все каторжники обедают в столовой? — спросила она через плечо.
— Те, кто живет здесь, — да. Им полагается завтрак, обед и ужин, — ответил сержант Ройс. — Но многие здесь не живут. Например, служащие.
— А… здешние обитатели все работают на строительстве дорог?
— О нет, — ответил сержант, облокачиваясь на стол, счастливый от того, что может ответить на все вопросы посетительницы. — Они выполняют различные виды работ. Трудятся в доках и пакгаузах, на рудниках, на лесопилках и кирпичном заводе. Кое-кто на водоочистительных сооружениях или в казармах. Но многие трудятся, как вы сказали, на строительстве дорог и вырубке деревьев.
— А сколько человек здесь живет?
— В данный момент, если мне не изменяет память, шестьсот двадцать три человека.
Китти обернулась и посмотрела на сержанта.
— Здесь? Все едят и спят здесь каждую ночь?
Бараки, прочные и внушительные, все же казались недостаточно большими, чтобы вместить такое количество народа.
Сержант Ройс кивнул.
— Но как поставить так много кроватей! — воскликнула Китти.
— Они спят не на кроватях, а в гамаках, — пояснил сержант. — Ну, как моряки на кораблях. — Он покраснел, поняв, что непристойно предположил, будто Китти знакома с бытом моряков.
Китти отвернулась, чтобы не смущать парня еще больше, но замешательству не суждено было продлиться — из коридора донесся звук приближающихся шагов.
В комнату вошел мужчина в робе каторжника, и Китти оставалось лишь молиться, чтобы он действительно оказался Эйвери Баннерманом.
— Дядя! Как чудесно наконец увидеть тебя! — закричала Китти и бросилась навстречу мужчине, раскрыв руки для объятий.
— Взаимно, племянница, — ответил «дядя» Эйвери не моргнув глазом. Китти чмокнула мужчину в щеку и отошла назад, словно хотела получше рассмотреть его, а потом слегка пошатнулась и оперлась рукой о стол.
— О Господи! — выдохнула она, когда перепуганный сержант рванулся к ней. — Мне что-то стало плохо. Это от волнения. Не могли бы вы принести мне воды?
Эйвери Баннерман сел за стол. Сержант заколебался, но потом кивнул головой.
— О, благодарю вас, сержант, — сказала Китти, прекрасно понимая, что ему сначала придется спуститься на первый этаж, потом, возможно, отправиться в столовую за стаканом, а потом к колонке за водой и вновь наверх.
Они подождали, пока сержант уйдет, а потом Баннерман спросил спокойно:
— Ну и кто вы такая?
Китти взглянула на мужчину и ощутила, как ее вновь охватывает нервная дрожь. Справиться с сержантом Ройсом оказалось довольно просто, договориться же с этим типом будет посложнее.
Судя по внешности, Эйвери Баннерману давно перевалило за сорок. Каштановые с проседью волосы были собраны на затылке в хвост, а подбородок чисто выбрит. У него было продолговатое лицо с глубоко посаженными глазами, полными губами и глубокими морщинами, сбегающими от носа к уголкам рта. Внешне он походил на английскую гончую, но ум, горящий в его поразительно бледных голубых глазах, лишал собеседника присутствия духа. Китти показалось, что он уже увидел ее насквозь, а теперь просто ждал, когда она выскажет ему свою просьбу.
