Другой вопрос, знают ли об этом ее нынешние… ну ладно, пусть будут друзья. Они ведь еще малявки, двумя годами младше.
Дру-зья… Айше покатала на языке незнакомое слово. Пока дочь шахзаде не могла решить, нравится оно ей или нет.
Может быть, все же правильней, чтобы они, как положено, называли ее «госпожа»? Надо бы сказать им, раз уж сами, по недостаточной воспитанности, никак не догадаются.
– А этот дылда у вас кто? – вместо этого поинтересовалась она, кивнув в сторону дома. Никакого дылды там сейчас видно не было, но близнецы сообразили мгновенно.
– Это? Это Ламии! – ответили они в один голос.
Айше прыснула, однако ее собеседники этого не заметили: им часто доводилось вот так одновременно говорить. Продолжили близнецы, впрочем, уже порознь:
– Он уж точно не невольник! – сказал брат.
– И не слуга, – добавила сестра.
– А кто же?
– Ну… – Бал и Бек недоуменно переглянулись, словно впервые задумавшись над этим вопросом. – Да Ламии и есть! – произнесли они снова в один голос. – Он в нашей семье всегда жил.
Несколько мгновений дочь шахзаде и дети его телохранителя озадаченно смотрели друг на друга. Потом Айше, вспомнив, с чего вообще начался этот разговор, вновь перевела взгляд на увитую плющом садовую беседку и на места для лежанок внутри.
– Это мы с сестрой тут ночуем, когда тепло, – пояснил Бек, проследив за ее взглядом. – То есть с весны по осень.
– А… – Мест было три, но свой вопрос Айше так и не задала, потому как успела заметить, что средняя из лежанок короче двух других, а в следующий миг увидела хозяина этой лежанки, который, протиснувшись меж близнецов, с царственным видом прошествовал в беседку. Ростом он был не больше крупного гончего пса, но, конечно, такой пес при виде его с визгом бросился бы наутек. Величав, как султан на троне. По-барсовому пятнист, короткохвост и кистеух.
А еще ему, Айше отлично помнила, полагался золотой ошейник, пожалованный – именно так, как особая награда, – за спасение жизни санджак-бея. Но сейчас на хозяине вообще никакого ошейника не было.
Гостью он не удостоил даже мимолетным вниманием.
– Ну да, он тоже с нами. Всегда был с нами. И рождены мы при нем, и даже зачаты, – без тени смущения поведал мальчик.
– Джан! – шепнула его сестра.
– Э-э… – Айше снова осеклась, так и не решив, что хочет сказать. И надо ли.
– Да ты не волнуйся, места всем хватит. – Бек, кажется, неправильно истолковал ее заминку. – Хочешь переночевать тут? Мама наверняка разрешит, у нас есть запасные тюфяки и одеяла. Только сперва у своей мамы спроси.
– Джан! – остерегающе произнесла девочка.
– Ой, ну то есть сначала у отца, конечно. Господина правителя, шахзаде и санджак-бея, да будет угодно Аллаху любое его желание. – Бек церемонно прижал ладонь к сердцу и символически поклонился куда-то в сторону главных зданий дворца, отсюда не видимых.
– Джан! – повторила сестра, делая страшные глаза и краснея.
– А что?
– Ничего страшного. – Айше милостиво улыбнулась обоим близнецам и отдельно, понимающе, девочке: «Вот дураки мальчишки-то!» – Ну, показывайте, что тут у вас еще интересного.
Бал, торопясь сгладить неловкость, повела ее по двору, что-то объясняя на ходу. Айше слушала вполуха. Ей как-то очень зримо вдруг все представилось: близнецы притаскивают в беседку еще один тюфяк и прочие спальные принадлежности, обустраивают третье – да нет, четвертое! – спальное место… И она, получив от своего отца разрешение, остается там ночевать. По-простому, словно не знающая чадры малолетняя простолюдинка у деревенских соседей.
Айше чуть запоздало вспомнила, что и на ней сейчас чадры нет. Ладно, можно сказать – целых четырнадцать лет, а можно – всего четырнадцать. И она сейчас в доме своего отца, поскольку все эти постройки находятся внутри дворцовых пределов. И если уж на то пошло, это Амасья.
Вот у франков (которые, конечно, гяуры, но предания у них красивые, да и читать их не харам, не запретно) такие, как она, называются принцессами… или это только про дочерей тамошних султанов так говорят? Да нет, и про дочерей их наследников тоже… кажется… Так принцессам этим многое позволено, отнюдь не сидят они в закрытых хоромах и с закрытыми лицами!
Во всяком случае, если верить книгам. Ну и рассказам тоже.
А чем внучка повелителя правоверных, султана Блистательной Порты, хуже любой из этих принцесс?! Наоборот, лучше она!
Принцесса Айше. Девушка вновь словно бы попробовала это непривычное слово на вкус.
Было сладко.
Вот так взять и остаться на ночлег у своих… допустим, друзей. Безгрешно провести ночь в одной беседке с юношей. Ну, пускай мальчиком, ребенком. Как у франков прекрасная Иссоте с доблестным сипахи Тристрамом. А вместо меча между ними будет лежать рысь.
Нет уж. Здесь, конечно, Амасья, но не настолько!
– А это наш хаýз, – гордо сообщила Бал, словно ее госпожа-подруга в жизни не видела таких вот бассейнов во внутренних двориках. – С проточной водой, от того же акведука, что в Изумрудном павильоне, вот!
Айше, настроенная в очередной раз милостиво-покровительственно улыбнуться, вдруг по-настоящему удивилась. Совсем не тому, что дочь отцовского телохранителя разбирается в дворцовых водоводах, хотя это и было странно: просто на мраморном бортике бассейна лежала, вальяжно развалившись, все та же пардовая рысь, которая вроде должна была оставаться в беседке.
Или другая все-таки? Тогда сколько их тут?
– Пардино, ты отстанешь от нашей гостьи или нет? Тебя тут только не хватало! – шутливо прикрикнула на зверя девочка. Осеклась. Поднесла руку к губам. Виновато посмотрела на Айше: – Ох, слушай, ты не рассказывай никому, пожалуйста, что я Пардино-Бея так при тебе назвала, а? И сама его так не называй, ладно? Это внутридомное имя, межстенное. Мама нам настрого запретила его при ком-то постороннем произносить.
Айше кивнула. Чего уж тут не понять: если главу семейства зовут Аджарат, то в его доме, конечно, хватает имен, которые лучше не выносить за пределы стен.
Забавно, что девчонка и свою гостью всячески избегает хоть как-то называть: просто по имени – вроде как нарушение этикета, а «госпожой», видать, не хочется. Такое меж подруг не принято.
Ну и ладно. Можно подумать, у нее, госпожи, так уж много подруг. Чтобы настоящих – вообще ни единой, если честно. А этикет… К иблису его, этикет: они в Амасье. Да и к тому же никого из старших рядом нет…
– Меня, вообще-то, Айше зовут, – сказала дочь шахзаде. Без милостивой улыбки, без покровительственного тона. Как равной.
