Он приказал разместить Матильду в восточном крыле замка и позаботиться о её людях. Ригор не ожидал такого гостеприимства, ибо он, как голиард мог свободно перемещаться в пределах восточного крыла и узнать о настроениях, царивших здесь.
Наконец, виконтесса, облачённая в роскошное одеяние, проследовала в один из залов резиденции и предстала перед взором графа. Её сопровождала немногочисленная свита: Жан де Лер, Флоранс, Ригор и два юных пажа. Франциск оценил зрелую красоту Матильды. Она преклонила колени, её примеру последовала и свита.
– Монсеньор, я считаю своим долгом присягнуть вам в верности, как истинному правителю Бургундии. – Произнесла виконтесса.
Франциску понравились её слова, он милостиво кивнул.
– Монсеньор, я привезла с собой голиарда, который услаждал слух ещё её покойного мужа барона де Монбельяра и весьма в этом преуспел.
Франциск улыбнулся. Чего-чего, а уж развлечений он жаждал всегда с неуёмной силой.
– Я желаю насладиться его пением… – сказал он.
Ригор, облачённый в модную жёлтую куртку, зелёные шоссы и берет; на ногах его красовались новенькие пулены, – выглядел на редкость привлекательно. Он не разочаровал ожиданий графа, искусно исполнив несколько песен. Тот пришёл в восторг, сказав, что этот голиард – самый искусный из тех, кого ему довелось услышать.
Матильда не растерялась и произнесла:
– Монсеньор, я рада, что голиард усладил пением ваш слух. Я с удовольствием переуступлю его Вашей Светлости.
Граф остался доволен. Ригор тоже – пока всё шло по плану. Теперь, получив статус придворного голиарда, он сможет свободно перемещаться по замку – то там, то здесь поигрывая на лютне, и может выяснить, где содержатся Агнесс, Режина и маленький Гильом.
Целыми днями Ригор услаждал слух правящей четы, особенно Урсулы. Но выдавались и свободные минуты, когда голиард мог пройтись по замку и подслушать, что говорят слуги.
Он выяснил, что пленницы содержаться в западном крыле замка. Граф до сих пор не решил, как с ними поступить. Казнить женщин он не решался, ребёнка – тоже, ибо могли быть серьёзные последствия. Нынешние графы Олтинген и Церинген могли объединиться со Швабией, и тогда – жди начало новой войны. А у Франциска сейчас хватало забот. Надо было укрепить свою власть в графстве, заставить баронов принести вассальную клятву, не покорных – уничтожить. А их земли разделить между верными людьми.
Матильда и Ригор провели в замке почти неделю. Урсула выказывала явное расположение к молодому голиарду, а граф – к виконтессе. Внешне все были довольны. Грустил лишь капитан де Виакур, понимая, что виконтесса обрела сильного покровителя и потеряна для него навсегда.
В это время союзные войска, разгромив гарнизоны, охранявшие Безансон, молниеносным ударом уничтожили военную ставку, расположенную около города. Коннетабль барон де Отён и несколько его маршалов погибли. Не помогли новоиспечённому графу ломбардцы и лотаринги. Видя, что дело плохо, наёмники решили благоразумно отступить, ибо погибать за мятежных баронов они не собирались.
Франциск затворился в резиденции, пребывая в бешенстве. С высоты крепостной стены, он наблюдал, как неприятель устанавливает метательные машины и штурмовые башни напротив главных ворот, а затем, переправляется через Ду, дабы окружить город.
– Безумцы! – воскликнул граф. – Безансон не преступен. Вы сдохнете около стен города, но никогда не возьмёте их штурмом.
На следующий день союзные войска подвергли стены города обстрелу из требуше. Им был нанесён ущерб, но не значительный. Приблизиться же к главным воротам под прикрытием штурмовых башен также не увенчалось успехом. Мало того, что из-за барбиканов и палисадов (первой линии обороны), пехоту, шедшую за башнями, лучники осыпали градом стрел, так ещё из аркбаллисты сделали своё дело. Мощные стрелы, нацеленные на штурмовые башни, обтянутые дублёными кожами для лёгкости передвижения, пронзали их насквозь.
Граф Клермонский, посоветовавшись с Губертом Савойским, решил не возобновлять штурма, надеясь получить полезные сведения от Ригора. Впрочем, Гильом IV не был преисполнен уверенности, что виконт де Верэн жив. Также он отправил переговорщиков в графство Ошере, подвластное герцогу Дижонскому, дабы заручиться военной поддержкой её сеньора. И властитель Ошере, предчувствуя богатую добычу, поступил мудро, отрядив на помощь графу Клермонскому военный отряд во главе со своим маршалом, пять бриколей, отряд артификсов[102] и несколько десятков бочонков со смолой.
…Франциск держал военный совет с доверенными баронами и уцелевшими маршалами.
– Я хочу услышать предложения, позволившие бы отбросить врага от стен Безансона! – взревел он и хищным взором обвёл собравшихся в зале.
– Можно предпринять вылазку на рассвете и потрепать клермонцев. – Выказался барон Ла Бон.
– Этого мало… – выдавил из себя Франциск, хотя понимал, что в данной ситуации обитатели Безансона мало, что могут сделать.
– Наёмники бежали. – Констатировал барон де Монсо.
– Лотарингии, подчинившие земли Лангруа-Атюйе могли бы прийти нам на помощь. Тем более вас с герцогом Лимбургским связывают родственные узы… – высказался барон де Шалон. – От Фурвена до Безансона три дня перехода войска в полной экипировке…
– Кто отправится в Фурвен? И главное – как? Город окружён… – выказал сомнения Франциск.
– Я найду верного человека, способного переплыть Ду, обойти посты клермонцев и савойцев. – Заверил де Шалон, жаждавший отличиться. – Вам надо только написать письмо эшевену Фурвена.
– Хорошо. – Согласился Франциск и, немного помолчав, добавил: – Я приказываю казнить Агнессу фон Церинген, Режину фон Олтинген и малолетнего Гильома. Плаху соорудить на смотровой площадке, что подле главных ворот. Пусть клермонцы и савойцы полюбуются на их мучительную смерть…
Бароны переглянулись, им претил приказ сюзерена, но возразить что-либо они не осмелились.
…Ригор, прекрасно справлявшийся с ролью голиарда и дамского угодника, проявляя недюжинные актёрские способности, узнал о предстоящей казни, и украдкой встретившись с де Лером, сообщил ему об этом. Они приняли решение действовать…
Де Лер на всякий случай простился с женой и Матильдой. Флоранс припала мужу на грудь, всплакнула, затем, отпрянув, осенила его крестным знамением. Матильда вела себя более сдержано. Она понимала, что в случае неудачи ей и Флоранс грозит смерть.
Ригор намеривался присоединиться к де Леру и крестоносцам, но тот был категорически против.
– Оставайтесь с женщинами. Так вы не вызовите лишних подозрений. Ведите себя, как можно беспечнее… – сказал вассал.
