— Тебе следует просто пойти туда и выяснить все самой, — отвечала тетка.
— Но я понятия не имею о том, как мне себя вести и что говорить. Следует ли принести ему извинения? Мне не хотелось бы без необходимости напоминать об этом неприятном моменте. — Она умолкла, задумавшись. — Послушай, а вдруг он… он, часом, не выжил из ума?
— Ну ты и скажешь! — рассмеялась тетка. — Нет, он не выжил из ума, можешь не сомневаться.
— А ты давно виделась с ним в последний раз? — совершенно серьезно выпытывала Мелисанда. — Он ведь очень старый. Вот, полюбуйся сама, какой у него корявый почерк!
— Я уверена, что это не его почерк. Скорее всего карточку надписал его поверенный, Лурдс. И я видела герцога совсем недавно, так что можешь не опасаться.
— Какая честь! — проговорила наконец миссис Сент-Клер, все еще не в силах оторвать взгляд от драгоценного письма. — Послеполуденный чай с герцогом Мерстаном…
Флинн в тот день вернулся домой довольно поздно. Фелисити настояла на том, что ему следует обзавестись приличным гардеробом, и отправила его в город в сопровождении своего лакея, снабдив обоих подробными инструкциями. Мелисанда не поверила своим ушам, когда узнала, что отец беспрекословно согласился оплатить все расходы из своего кармана. Скорее всего он сделал это из тех соображений, что мистер Патрик еще сильнее опозорит его, если появится на людях в своем странном наряде.
Мелисанда сидела в большой гостиной и слышала, как он вошел в дом. Она неподвижно застыла, делая вид, что читает книгу, пока Флинн снимал в передней шляпу, перчатки и пальто. Как только с этим было покончено, он поспешил присоединиться к своей молодой жене.
— Привет! — Он вошел в комнату со своим обычным небрежным приветствием и белозубой улыбкой.
Мелисанда оторвала взгляд от книги.
— Здравствуй! — Она нарочно оставила гореть лишь одну лампу, надеясь скрыть предательский стыдливый румянец на лице. Ей пришлось снова уткнуться в книгу, чтобы не выдать свое смущение.
Он сел на диван напротив, упираясь локтями в колени.
— Как ты себя чувствуешь? — многозначительно спросил Флинн, склонив голову.
Она заставила себя ответить на его взгляд и тут же почувствовала, как по жилам пробежали первые искры томного огня, пожиравшего ее прошлой ночью.
— Хорошо, а как прошел твой день?
— Лучше не бывает! — Он снова широко улыбнулся. Похоже, он совершенно не испытывал неловкости от того, что совершил. — Я накупил целую кучу всякого барахла — и все за счет папули Сент-Клера!
— Должна признаться, меня удивляет такая щедрость, — хмуро заметила она. — Папа был… довольно сердит на тебя, на нас обоих.
— Это точно! Ну что ж, наверное, ему захотелось, чтобы я хотя бы выглядел прилично! К тому же он ясно дал мне понять, что в свое время вычтет с нас все до пенни. Но, по крайней мере на данный момент, ты можешь больше не стыдиться моего внешнего вида!
У Мелисанды горло перехватило судорогой. Она чуть не разрыдалась при мысли о том, что ей все равно придется стыдиться такого супруга, хотя его внешний вид действительно стал безукоризненным. Ведь он как был, так и остался никем, пустым местом, ничтожеством, и жить им придется на подачки ее отца. Его никогда не примут в приличное общество!
Но в эту минуту, когда он сидел так близко и улыбался своей неотразимой улыбкой, лукаво сверкая синими глазами, особенно выразительными в мягком свете лампы, ей с трудом верилось в то, что приличное общество так уж важно для их совместной жизни. Самое важное — это, конечно, его доброта. Данное обстоятельство как-то забылось в плотском угаре прошлой ночи, но, по мере того как Мелисанда не спеша восстанавливала в памяти его поступки, ее все больше поражало проявленное им терпение и чуткость. Ей даже подумалось, что таким нежным и чутким может быть лишь человек, который тебя любит. Хотя, конечно, она тут же отмела эту смешную мысль. И встряхнулась, возвращаясь с небес на землю.
— Я рада это слышать. К тому же, насколько я помню, тебе казались неудобными старые вещи. Скажи, как ты чувствуешь себя теперь? Лучше, чем прежде?
— В общем-то да. — Он с удовольствием окинул взглядом свой наряд. — Мне и самому не верилось, что вещи окажутся такими удобными. Наверное, дело в том, что смокинги не положено таскать мокрыми.
— Ты очень хорошо смотришься. — Она проследила за его взглядом.
Он был так доволен этой похвалой, что Мелисанда не выдержала и улыбнулась:
— А у меня новости. — Она закрыла книгу у себя на коленях и положила руку на обложку. — Они настолько необычные, что мне самой все еще верится с трудом. Нас пригласил на чай… — Флинн старательно изобразил, что весь обратился в слух, и она сделала многозначительную паузу, — герцог Мерстан! В свой городской особняк.
— Мерстан! — Удивление на его лице сменилось озабоченностью. — Надеюсь, ты не хочешь сказать, что Беллингем…
— Ох нет, ну что ты! — Мелисанда покачала головой, стараясь выглядеть веселой и уверенной в том, что эта новость не несет в себе никакой угрозы. — Он всего лишь наследник титула! Но старый герцог, лорд Мерстан, все еще жив и сейчас находится в городе. Он сегодня прислал письмо и пригласил нас на чай. Конечно, я немедленно ответила ему согласием.
— Чего он хочет? — Флинн все еще выглядел озабоченным. — Ведь он наверняка не в восторге от того, что мы натворили, верно? Или я чего-то не понимаю?
— Нет… то есть я так не думаю. — Мелисанда в замешательстве открыла книгу и разгладила страницы. — Честно говоря, поначалу мне тоже стало не по себе, но тетя Фелисити убедила меня, что он не такой человек. Он не станет… лишний раз давать волю гневу.
— Не станет давать волю гневу?
— Да, значит, нам следует отправиться к нему и узнать, чего он хочет.
— Хм-м… — рассеянно процедил Флинн, разглядывая свои сплетенные пальцы.
— Я не думаю, что нам там что-нибудь грозит.
— Как бы не так! — Он посмотрел на нее и добавил: — Да ты взгляни в зеркало! У тебя на лице написано, как ты «не думаешь»!
— Но я действительно не боюсь!
— Да будет тебе, Мелисанда! Зачем врать самой себе…
— Я не вру! — Она с шумом захлопнула книгу и швырнула ее на стол. — Я просто стараюсь вести себя сдержанно и рассудительно. — От волнения ей не сиделось на месте. Она встала и отошла к камину. — Тетя Фелисити сказала мне совершенно определенно, — продолжала Мелисанда, нарочно отвернувшись и следя за своей интонацией, — что лорд Мерстан — милый и воспитанный человек.
— До того милый, что сделал своим наследником Беллингема? Что-то мне не верится!
— Это его обязанность перед родом, — строго напомнила Мелисанда. — Человек не вправе назначать наследников по собственному выбору. Он обязан передать титул самому близкому родственнику мужского пола. И так получилось, что этим человеком оказался Беллингем.
