— Как мы пришли к этому?
— Извилистым путем, — ответила Сара. — И вот мы здесь, такие же, какими были раньше.
Им не нужны были слова. То, что было между ними раньше, и то, что должно было последовать сейчас, повисло, сосредоточившись в этом едином мгновении, им больше ничего не хотелось, кроме этого мига, наполненного счастьем.
Он поцеловал ее.
— Я обманывал тебя. Ты — само совершенство.
Она лежала перед ним, вся открытая и доступная для его ласк.
Вдруг Сара замерла. Джек, заметив ее страх, продолжая ласкать ее, прошептал:
— Не бойся. Я буду нежен и осторожен.
— Я не очень боюсь. Мама меня предупреждала перед помолвкой. Но все-таки боязно, это у меня в первый раз.
— У меня тоже, — признался он.
— Неужели? — недоверчиво спросила она. — Нет, в это нельзя поверить.
— Почему нельзя? Я ведь был в плавании почти девять лет, а на корабле нет женщин.
— Но ведь моряки сходят иногда на берег, когда их суда пристают в порт. А в портах есть женщины, причем немало, готовые продать свои ласки.
— Ни одна из них не обладала таким светом, таким сиянием.
— О! — благодарно застонала она. Ей показалось, что свет, о котором он так прекрасно говорил, вдруг вспыхнул внутри ее, освещая все вокруг. — Итак, — сказала Сара, подвигаясь к нему, — как мы узнаем, что нам надо делать теперь?
— Смотря чего желает моя госпожа… — ответил он, целуя ее грудь. Она застонала еще громче и выгнулась под ним, словно приглашая взять ее как можно скорее.
— Именно этого.
— Ну что ж, придется довести дело до конца.
Сара рассмеялась.
Он вошел в нее, и они слились вместе в едином порыве.
Они обрели друг друга, хотя шли к этому долгим и извилистым путем. И вот это случилось. Джек знал, что ему больше ничего не нужно для счастья.
Он и она. И никого больше. Прямо здесь и сейчас. Полнота счастья казалась необыкновенной, поразительной, всеобъемлющей.
На следующий день, сидя в карете, направлявшейся в Уайтхолл, Джек думал, что есть место получше, чем то, которое он сейчас занимал. И этим местом была кровать в спальне Сары. Сейчас она сидела рядом с ним на расстоянии фута.
— Почему ты села далеко от меня? — улыбнулся Джек.
— Потому что сейчас мы на людях, — тихо ответила она. — Мне совсем не хочется, чтобы все вокруг догадались о том, что было между нами прошлой ночью.
Улыбка Джека стала еще шире и простодушнее.
— Неужели ты думаешь, что об этом так быстро узнают?
Сара ответила ему еще тише:
— Достаточно было посмотреть на тебя сегодня за завтраком. А Бриджет спросила, хорошо ли я себя чувствую.
— Странно, а я глядел на тебя и не мог наглядеться, — пошутил Джек. — Но сейчас мы в карете.
— Перестань глупо усмехаться, когда смотришь на меня, — отозвалась Сара, не осознавая, что смотрит на него, пожалуй, даже с более глупым видом, чем он на нее.
— Извини. Не буду. Но я так счастлив.
Прошлой ночью, на рассвете, ему совсем не хотелось уходить от нее, но она настояла. Прежде чем расстаться, между поцелуями и последними ласками они договорились, что пока ни о чем не скажут родителям Сары, — кто знает, как отреагировали бы они на столь неожиданную новость, ведь их дочь потеряла невинность. Джек тихо выскользнул из спальни Сары до того, как встала прислуга. Но, оказавшись в своей комнате, он был не в силах уснуть, все время думая о следующем свидании с Сарой.
«Какая хорошая мысль пришла к сэру Маркусу, когда он решил пригласить в Уайтхолл меня вместе с Сарой», — думал Джек, поглаживая ее колено.
«Черт бы побрал кучера за то, что он так хорошо выполняет свою работу», — была его другая мысль, когда карета, дернувшись, остановилась перед зданием военного министерства.
— М-да, мы чуть было не вляпались в такое дерьмо, — сказал Маркус, сидевший за огромным письменным столом. Джека и Сару уже провели по бесконечным коридорам и пролетам генерального штаба и ввели в кабинет начальника секретной службы. После смерти лорда Филдстоуна сэр Маркус занял его место, взвалив на свои плечи тяжелый груз ответственности.
— Неужели? — переспросил Джек, не сводя глаз с Сары.
— Но только не по вашей вине. Вы оба как раз оказались на высоте, — поспешил успокоить их Маркус. — Одна из особенностей нашей работы — это умение скрывать свои подлинные чувства и импровизировать в случае необходимости. Вы оба хорошо владеете и тем, и другим. Одно плохо, дело повернулось таким образом, что я не вижу, как быть дальше.
— Вы не могли бы сказать нам, что было после того, как вы увезли с собой графа? Насколько опасно его положение? Представляю, как волнуется за него Джорджина, она, должно быть, слегла от беспокойства.
— Граф сидит в нашей тюрьме, но пока его связь с убийством лорда Филдстоуна не доказана. Граф обмолвился, что его друга мистера Ашина Пха мы вряд ли найдем, по всей видимости, такой вариант ими планировался. По словам графа, Ашин Пха сейчас плывет по морю, назад в Индию. — Маркус потер уставшие глаза. — Эти сведения позволяют нам оставить графа у нас еще на несколько дней, но не более того. Если бы, конечно, в доме Парфорда были добыты доказательства его причастности…
— Но послушайте, я же сообщил вам, что мистер Ашин Пха никакой не бирманец. Это доказывает причастность графа к мошенничеству.
— К сожалению, мистер Пха исчез, прежде чем мы смогли установить это, кроме того, граф де Лебон очень коварен.
— Что вы имеете в виду? — насторожилась Сара.
— Фактически у нас нет ничего против него, и он знает об этом. Когда его доставили сюда, он сразу почувствовал, что запахло жареным. Поэтому он все отрицает, хотя сообщил кое-какие сведения о неком человеке, который давал ему какие-то указания. Но это была маленькая сделка. Взамен он получил более удобную камеру в верхнем этаже. Однако я сильно сомневаюсь, что он сообщит нам имя этого человека, если только ему не пообещают полную амнистию за такую откровенность.
Вид у Маркуса был не просто усталый, а почти измученный. Джеку стало стыдно. Они с Сарой посчитали дело закрытым и, забыв обо всем, погрузились в любовь, тогда как Маркус, похоже, столкнулся с еще большей проблемой, во всяком случае, арест графа ничего не решал.
— А начет мисс Джорджины можете не волноваться, — обратился Маркус к Саре. — Я распорядился, чтобы полиция усиленно охраняла дом, а также успокоил ее насчет брата, сказав, что у нас он побудет недолго. Выясним кое-что в отношениях между Бирмой и Англией и отпустим его. Конечно, по городу поползут слухи о вчерашней суматохе возле их дома, но тут я бессилен. На каждый роток не накинешь платок.
