Четуин заявил, что знает человека, который может рассказать, что произошло в ту ночь семь лет назад. Он не захотел назвать имя, пока я не посоревнуюсь с ним в гонке на дорожке в Тернем-Грин, поэтому я согласился.
Не вини себя в этом. Я сделал это, чтобы ты точно знала, за кого ты собираешься замуж. Просто проследи, чтобы Четуин выполнил условия нашего пари, а именно: он должен был сказать мне (или моему представителю в случае моей смерти) имя человека, независимо от того, кто выиграет гонку. Если ты наконец узнаешь правду, моя жизнь будет не напрасной.
Мне очень бы хотелось самому сказать тебе правду, но я сделал все, чтобы ты ее узнала.
— Все, что угодно, только не гонка в Тернем-Грин, — горько сказала Вирджиния и быстро взглянула на Поппи. — Мы должны его остановить. Если с ним что-то случится…
— Конечно. — Генерал повернулся к леди Селии. — Давно он уехал?
— Минут пятнадцать назад.
— Нам надо взять мою двуколку, — обратился он к Хетти. — Я уже послал сказать, чтобы ее приготовили. Но туда втиснутся только три человека.
— Я останусь здесь, — сказала леди Селия.
— Если мы едем прямо сейчас, — кивнул генерал, — то должны успеть в Тернем-Грин до начала гонки. Не начнут же они сразу, как только там появится лорд Гейбриел. Я так думаю. Но если мы не успеем, дорогая моя, — повернулся он к Вирджинии, — поскольку он участвовал в такой гонке уже три раза, я уверен, он сможет пройти ее, оставшись целым и невредимым.
— Нет, не сможет. — Вирджиния прищурилась. — Потому что после гонки ему придется встретиться со мной. Уверяю тебя, от меня целым и невредимым ему не уйти.
Гейб высматривал Четуина, слыша, как пульсирует кровь в жилах, и чувствуя испарину на лбу.
— Одиннадцатый час, — хмуро сообщил Лайонс, глядя на часы.
— Он играет со мной! — отрезал Гейб. — Пытается привести в замешательство, вот и все. — Хуже всего, что это действует, подумал он про себя.
Никогда еще гонка не значила для него столь многое. И его это тревожило. Это значит, что он не сможет обрести то состояние равновесия, необходимое ему, чтобы выиграть.
Гейб пристально смотрел на дорожку, туда, где вдали лежали угрожающего вида валуны. Последние два раза, когда он был здесь, там было так много людей, что перед ревом толпы воспоминания о гонке с Роджером отступили на задний план. И время дня было другое, и время года — тоже. И Лайонса не было.
Но сегодня все было так, как в тот день семь лет назад. Лето. Полдень. Никого вокруг, только он и Лайонс. И даже от выпитого ночью эля Гейб страдал точно так же, как тогда, семь лет назад. Все было точно так, как в тот день, и это вызывало необъяснимый страх.
Гейбриел вздрогнул. Его не должно беспокоить это, но почему-то беспокоило.
— Ты уверен, что хочешь это сделать? — спросил Лайонс.
Еще одно отличие от той гонки. Лайонс не задавал такого вопроса перед гонкой с Роджером. Тогда они все были гораздо глупее.
— У меня нет выбора. Это — единственный способ узнать, что случилось.
— Я всегда считал, что ты знал, но хранил молчание, потому что не хотел порочить память о Роджере.
Гейб не понимал, плакать ему или смеяться. Все эти люди приписывали ему такие благородные мотивы…
— Я очень сожалею, что сам ни разу не спросил вас обоих, — сказал Лайонс. — Когда мы приехали сюда, я был в полусонном состоянии. Для меня это была просто еще одна гонка; меня не волновало, кто бросил вызов. — В голосе Лайонса теперь звучали резкие нотки. — Много лет я изводил себя мыслью о том, что если бы я задал этот вопрос, если бы просто что-то сказал… Но конечно, я ничего не сказал, и ты не сказал, и вот видишь, что получилось.
Дрожь пробежала по позвоночнику Гейба. Ему никогда не приходило в голову, что Лайонс тоже может испытывать чувство вины по поводу случившегося в тот день. И если это так, тогда удивительно, что он пришел сегодня.
— Поэтому на этот раз я успокою свою совесть и спрошу еще раз, — продолжал Лайонс. — Ты уверен, что хочешь это сделать?
Гейб еще не успел ответить, как они услышали приближавшийся стук копыт. Он повернулся и увидел Четуина, который направил свой экипаж прямо к ним, а рядом с ним в экипаже сидел солдат. На короткое мгновение у Гейба мелькнула мысль, не тот ли это человек, которого упоминал Четуин. Но тот таинственный свидетель не был Четуину другом. Во всяком случае, так говорил сам Четуин.
— Ты опоздал, — сказал Гейб, когда друг Четуина вышел из экипажа и встал рядом с Лайонсом.
— Испугался, что я не появлюсь? — Самодовольная улыбка, которой одарил его Четуин, усилила подозрения Гейба.
— А ты упустишь шанс повалять дурака? — Гейб подобрал поводья. — Маловероятно.
Улыбка сползла с лица Четуина.
— Увидим, кто из нас дурак, когда все закончится и я выиграю.
— Только не забудь про наш уговор, — медленно сказал Гейб. — Ты в последний раз вынудил меня соревноваться с тобой здесь, не важно, споткнется ли о камень твоя лошадь, или лопнет ось у экипажа, или череда каких-то других невероятных случайностей не позволит тебе выиграть.
Его слова рассердили Четуина.
— Осторожней, Шарп, а то я передумаю соревноваться с тобой, и ты никогда не узнаешь нужное тебе имя.
Гейб стиснул зубы. Дразнить Четуина не следовало, потому что этот человек знает кое-что, нужное ему.
— Мне повторить вслух правила, чтобы мы могли приступить к делу? — спросил Лайонс.
— Мы знаем правила, — ответил Гейб.
Лайонс, кивнув, взял флажок и пошел занять позицию между ними.
И тут у себя за спиной Гейб опять услышал стук копыт. Хмурясь, он перевел взгляд на Четуина.
— Проклятие, ты говорил, что никому не скажешь!
— Клянусь, это не мои друзья, — возразил Четуин.
Гейб, повернувшись на своем сиденье, оглянулся и выругался. Бабушка. Проклятие, Селия наверняка нарушила свое обещание.
Вдруг сердце его замерло. Не только бабушка. Еще и Вирджиния.
Теперь сердце гулко заколотилось в груди. Она приехала, чтобы остановить его. Она волновалась и хотела остановить его, даже после того, что он ей сказал.
Теперь он точно должен соревноваться в этой гонке. Как бы сильно она за него ни переживала, она заслуживает знать правду. И теперь он был уверен, что сможет выиграть гонку.
Ради нее. Только ради нее.
— Давай старт, Лайонс!
Когда двуколка остановилась, Вирджиния услышала команду Гейба. Она спрыгнула на землю и побежала.
— Если вы опустите этот флажок, ваша светлость, — кричала она на бегу, — я запихну его вам в глотку!
