– Бевинс, что же случилось?
– Я точно не знаю, милорд. По-моему, у них с виконтом произошла ссора. И она уехала. С дорожными сундуками.
– Может, поехала обратно в Нортгемптоншир?
Дворецкий покачал головой:
– Нет, я так не думаю. Ее отец и тетка отправятся туда завтра. – Тут дворецкий снова оглянулся и прошептал: – Милорд, она ушла из отцовского дома. И от отца.
– Что?.. – Джеку показалось, что он ослышался. А впрочем… Будь я проклят, – пробормотал он с улыбкой. – Скажи, Бевинс, а Уильям здесь?
– Он поехал провожать ее туда, куда она отправилась, – ответил дворецкий. – А теперь, милорд, пожалуйста, уходите.
Джек кивнул, и Бевинс осторожно закрыл дверь.
Несколько минут маркиз в задумчивости стоял на ступенях. Сегодня был последний большой бал сезона, и он надеялся, что Лилит на нем появится. Правда, его не пригласили, но Джек не сомневался, что слухи об аресте Уэнфорда уже распространились и он без труда попадет на бал. Если же Лилит там не окажется, он все равно разыщет ее.
Джек вернулся домой и застал Фиса и Мартина за бутылкой самого лучшего бренди из хозяйских запасов – слуги праздновали победу. Он сел и выпил вместе с ними. Затем позвал Мартина наверх и попросил приготовить черный фрак, серый жилет и белоснежный галстук. От каких-либо украшений маркиз отказался, хотя и выглядел в этом наряде как владелец похоронной конторы.
– Жаль, что у меня нет кареты с четверкой черных лошадей, – заметил он, взяв у Мартина перчатки.
– Слава Богу, что нет, милорд. – Камердинер усмехнулся.
– Возможно, ты прав, – пробормотал Джек, направляясь к двери.
Когда он прибыл на бал к Делморам, хозяйка дома лишь на мгновение растерялась. Затем любезно пригласила его войти. Джек вежливо поблагодарил ее, он вошел в бальный зал – и замер в изумлении.
Оказалось, что Лилит не покинула Лондона. И, судя по ее виду, она вовсе не огорчилась из-за разрыва с отцом. Напротив, просто сияла. Лилит была необыкновенно хороша в изумрудном платье с глубоким декольте; подруги же, окружавшие ее, восхищались ею. Очевидно, история, которую они с Ричардом «подправили», уже обсуждалась в обществе.
Лилит словно расцвела. После последних тяжелых недель, после испытаний, выпавших на ее долю в это утро, она преобразилась: теперь ее чудесные зеленые глаза светились от радости и веселья. Джек невольно улыбнулся, но тут же нахмурился. Ему вдруг пришло в голову, что такая девушка, как Лилит, едва ли захочет связать с ним свою жизнь. Жизнь без нее убьет его, но он не хотел принуждать ее, не хотел поступать так, как поступали другие мужчины, добивавшиеся ее руки. Избавившись от необходимости быть совершенной, она, наконец, смогла проявить свой природный ум и очарование, которые он с самого начала чувствовал в ней. Она поступила бы глупо, если бы из-за него, из-за Джека, рискнула своим успехом в обществе. Лилит была очень неглупа.
Оказалось, что Джек Фаради не только превосходно играл в карты, но также обладал еще и талантом сочинителя. Когда Лилит вошла в бальный зал, она ожидала, что от нее отвернутся все присутствовавшие там дамы. Однако ее встретили аплодисментами, и их с Пен, как всегда, сразу же окружили подруги, к которым присоединились и другие девушки, никогда раньше не стремившиеся поддерживать с ней знакомство. Сначала Лилит была озадачена таким приемом, но потом услышала историю о том, что произошло этим утром.
– Лил, почему ты молчишь? Ты должна была все рассказать, – упрекнула ее Мэри Фицрой.
– Но я не могла, – смутилась Лилит.
– Только подумать, что ты все это время знала, что его светлость безумен и опасен, и сам премьер-министр попросил тебя помочь его разоблачить.
Лилит захлопала ресницами, но тут же поняла, в чем дело. Джек снова проявил благородство и, очевидно, привлек на свою сторону лорда Хаттона и даже графа Ливерпуля. Она избегала отвечать на вопросы, пока не узнала все подробности этой истории. Оказалось, что за Дольфом якобы тайно следили, и когда его интерес к ней был замечен, ее попросили оказать содействие. Так продолжалось весьма долго, а сегодня утром полиция обеспокоилась, что Дольф может сбежать, и ее попросили завести его в такое место, где его можно было бы без помех арестовать.
– А я и не знала, что я такая смелая, – прошептала Лилит на ухо Пен.
– Это совсем не та история, которую ты рассказала маме и мне, – пробормотала Пенелопа.
– Но эта намного лучше для моей репутации, верно? – Лилит улыбнулась. Джек творил чудеса.
– Лилит…
Сначала она подумала, что это Джек ее окликнул, но, обернувшись, увидела Лайонела Хенрика, графа Нэнса.
– Милорд… – Лилит сделала реверанс, внезапная радость покинула ее сердце.
– Вы позволите поговорить с вами? – Он указал на танцующих: – Кадриль, может быть?
– Да, – кивнула Лилит.
Граф вывел ее на натертый паркет зала. Заиграла музыка, и они с Лайонелом раскланялись.
– Лилит, я жалею… жалею, что вы не сказали мне, что ваша помолвка с Уэнфордом была обманом, – с огорчением проговорил граф.
Так вот чего он хотел. Вот уж кто не терял времени даром.
– Мне нельзя было об этом рассказывать, – ответила Лилит.
Фигуры танца развели их, и она вспомнила: еще никто не знал, что у нее нет приданого. Когда же об этом узнают, все мужчины, наверное, будут смотреть на нее совсем по-другому. Но как ни странно, ее это уже не волновало.
– Пусть так, – продолжал граф, снова оказавшийся рядом с ней. – Но дело в том, что теперь вы свободны, не так ли?
Лилит кивнула, меняя фигуру танца:
– Полагаю, что так, милорд.
И тут же увидела Джека, стоявшего у стены. В следующее мгновение их взгляды встретились, и у Лилит перехватило дыхание. Она не могла сдержать улыбку, невольно появившуюся у нее на губах. Маркиз улыбнулся ей в ответ и, прислонившись к стене, стал наблюдать за ней. Он пришел. Он не уехал. Значит, еще оставалась надежда.
– Я вижу, вы довольны, – заметил Лайонел, неправильно истолковав восторженное выражение ее лица. – Тогда я надеюсь, вы согласитесь стать моей женой.
Лилит внимательно посмотрела на своего партнера. Лайонел был довольно красивым мужчиной, хотя и не слишком умным. И он не походил на человека, способного ударить свою супругу. Но ее сердце было занято, и если она не получит Джека, то ей никто другой не нужен.
– Благодарю вас за ваше любезное предложение, – сказала она, когда танец снова свел их. – Но недавно обстоятельства изменились, и я решила, что только любовь заставит меня выйти замуж. Поэтому приношу мои извинения. Я не могу принять ваше предложение.
Граф молча смотрел на нее, не в силах скрыть свое удивление. Наконец пробормотал:
