– Но все-таки как получилось, что дядя и тетя Эдуарда решили взять Элису к себе?
– Я понимаю, таково было желание Эдуарда. Они с Элисой – друзья с самого детства, и поскольку он был будущим хозяином, дядя и тетя согласились. Кроме того, они, видимо, думали, что присутствие в доме сверстницы поможет Эдуарду быстрее оправиться от потрясения, вызванного смертью родителей.
Ребекка вспомнила, в каких позах были изображены дети на гравюрах, и невольно вздрогнула, что не укрылось от внимания Люти.
– Теперь-то мне известно, – проговорила она, – какими были отношения между Эдуардом и Элисой, особенно какими они стали впоследствии, но моя мама об этом не знала. Тогда вообще никто не знал, что именно происходило во время «игр» Жана Молино. Ходили неясные слухи, но не больше. Только потом, увидев, каким стал Эдуард, когда вырос, мама наконец осознала, какое влияние он оказывает на Элису. Она, конечно, старалась беречь девушку, насколько возможно, но к тому времени предпринимать что-то серьезное было слишком поздно. И я не думаю, что мама действительно представляла всю глубину порочности господина Эдуарда. А может, она, как и госпожа Фелис, просто не хотела знать.
– А что стало с Элисой? Меня удивляет, что об этом никто не хочет говорить. Почему? Кто-то, кажется Фелис, говорил, что она умерла молодой, но это все, что мне известно.
Люти посмотрела вниз, на свои руки, покоящиеся на коленях.
– Очень сожалею, Ребекка, но я сказала все, что могла. Не хочу вам лгать и говорить, что не знаю больше, но основная часть этой истории теперь вам известна. И вам придется довольствоваться тем, что я рассказала, потому что остальное касается людей, которые еще живы.
Ребекка пристально посмотрела на Люти, всего одно мгновение, а затем легко коснулась ее руки.
– Я очень благодарна вам за то, что вы рассказали. Мое любопытство и так завело меня в такие дебри, из которых неизвестно, как и выбраться. Но по крайней мере теперь у меня ясное представление о том, каким был Эдуард и почему он так себя вел. Можно понять и причину его смерти. То, что вы рассказали, конечно, неприятно, но принесло мне известное облегчение.
– Я рада. Но вы сказали, что хотите моего совета.
– Да, Люти. Понимаете, свои поиски я пыталась держать в секрете от Жака и Фелис, сознавая, что это может их огорчить. К сожалению, Жак увидел у меня книги, которые я принесла из «потайного кабинета» Эдуарда, и заставил отвести его туда…
– И там он в первый раз понял, кем в действительности был его отец?
Ребекка печально кивнула:
– С тех пор он ведет себя очень странно. Боюсь, что это знание подействовало на него сильнее, чем я ожидала. Теперь почти все свое время Жак проводит в библиотеке, и я уверена, он сильно пьет.
Люти нахмурилась:
– Да, очень плохо, что он увидел комнату. Но теперь с этим уже ничего не поделаешь. Он ходил туда еще?
Ребекка вздрогнула. Почему-то ей даже в голову не приходило, что Жак может возвратиться в «потайной кабинет».
– Не знаю. Честно говоря, я не думала, что такое возможно. Эта комната и книги очень угнетающе на него подействовали. Он попросил меня никогда больше не заводить с ним разговоры на эту тему и, разумеется, ни с кем другим. Я полагала, единственное, что он сделает, – так это заколотит ее досками. А о том, чтобы он мог возвратиться туда, даже и не думала. Но зачем ему это?
– Ребекка, постарайтесь меня понять. Дело в том, что его отец был сумасшедшим. В этом нет никаких сомнений.
Ребекка в ужасе отшатнулась:
– Но ведь говорят, что сумасшествие передается по наследству. О нет! Я не могу поверить, что Жак…
Люти твердо посмотрела ей в глаза:
– Я думаю, вы должны внимательно к нему присмотреться и попытаться успокоить. Если сможете, постарайтесь его убедить показаться доктору. Может быть, доктор пропишет что-нибудь успокаивающее. И еще. На вашем месте я попыталась бы выяснить, посещает ли он «потайной кабинет». Эта комната, я не сомневаюсь, является центром всей дьявольщины, которую затеял здесь господин Жан, а потом передал по наследству своему сыну. Она должна быть разрушена. Если господин Жак туда ходит, ничего хорошего ждать не стоит.
После разговора с Люти Ребекка возвратилась в дом с твердым намерением поговорить с Жаком. Если он будет отказываться от разговора, то в конце концов придется его принудить. Дальше так продолжаться не может!
Мысль Люти о том, что он мог посещать «потайной кабинет», показалась Ребекке заслуживающей внимания. Правда, его поведение свидетельствовало об обратном: после просмотра книги и посещения комнаты Жак демонстративно выказал отвращение, отказываясь что-либо говорить. Но все равно зов крови, наследственная инстинктивная тяга к этому могли превозмочь любое отвращение. Он мог опять туда пойти. Мог!
И была еще одна мысль, которая привела ее в ужас. А как же Арман? Сумасшествие деда и отца передалось Жаку, в таком случае как же Арман? Ребекка вспомнила его неизменно мрачное настроение и угрюмость. Не являются ли они свидетельствами фамильного недуга?
«Если Арман тоже окажется сумасшедшим, я этого не перенесу!»
На мгновение у нее мелькнула мысль: бросить все и с первым же кораблем отправиться в Индию.
«В этом нет ничего невозможного. Родители моему приезду, несомненно, будут рады. Ну не получилось с замужеством, так с кем не бывает? Я не первая, кто возвращается домой в таком положении. Нет! Я не первая, но я не такая. У меня был огромный выбор женихов, я была знаменита своей красотой, воспитанием, образованностью. После моего приезда обязательно начнутся сплетни, и мне придется пережить такое унижение… Нет! Лучше бороться со своим несчастьем здесь, чем с позором возвращаться домой».
А кроме того, как можно уехать, не повидав Армана? Ребекка теперь знала, что, если он возвратится и повторит свое предложение, она уедет с ним без всяких колебаний. Куда глаза глядят. Она начала понимать, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее попусту: жить с тем, кого не любишь, жить вдали от любимого. И все это ради каких-то условностей. Бедность тоже теперь ее не пугала. Конечно, ничего приятного в ней нет, но лучше бедность, чем мучения, которые приходится испытывать сейчас.
Подойдя к кабинету Жака, она приложила ухо к двери и, не услышав ни звука, заглянула. Комната была пуста.
Ребекка ринулась искать его по всему дому.
Она встретилась с Маргарет в музыкальном салоне – та играла на фортепиано – и с Фелис, которая читала книгу в малой гостиной. Ни та ни другая после завтрака Жака не видели и понятия не имели, где он может находиться.
Тогда Ребекка направилась к себе – и там мужа не было. Ее начало одолевать беспокойство: хотелось бы надеяться, что он где-то за пределами дома. Может быть, решил проехаться верхом или просто прогуляться?
