– Полагаю, да. Очень скоро Гавайи превратятся в придаток Британского королевства. Вы хотите сказать, что Соединенные Штаты рискуют, отказываясь от подписания договора с Гавайями?
– Не думаю, что вам совершенно безразлично, кому достанутся Гавайи – Британии или Франции.
Грант задумался.
– Наша короткая беседа оказалась весьма полезной, мисс Каллаган. Может быть, мы продолжим разговор за чем-нибудь освежающим?
– Это большая честь для меня, – поблагодарила Андрия и лукаво поинтересовалась: – Вы так и не сказали мне, какой сорт виски предпочитаете?
Президент засмеялся и шутливо погрозил пальцем:
– Вы многого хотите, дорогая! Это государственная тайна.
– Надо напомнить королю Калакауа, чтобы он прислал вам ящик нашего знаменитого околохао.
– Звучит весьма интригующе.
Грант взял Андрию под локоть и повел из танцевального зала в буфетную.
– Что вы предпочитаете, мисс Каллаган?
– Мне очень нравится розовое шампанское. Напоминает удивительно вкусное гавайское ягодное вино.
– Шампанское для леди, а мне виски, приятель, – распорядился Грант и поднял вверх три растопыренных пальца: – Тройное.
Заказ был выполнен молниеносно, и президент предложил тост:
– За мир и согласие между двумя великими странами.
– И за свободную торговлю между Гавайями и Соединенными Штатами, – добавила Андрия.
Президент Грант засмеялся:
– Подумываете всерьез заняться политикой, сударыня?
– Я уже ею занимаюсь, господин президент, – с честным лицом ответила Андрия.
Он пытливо посмотрел на молодую женщину:
– Верно. Во время танца вы весьма умело проводили свою линию, я оценил это по достоинству. – Он взял ее руку и поцеловал ладонь. – Ваш король весьма удачлив, если у него есть такой друг и советчик, как вы, красивая, умная и очаровательная женщина. А теперь я вынужден вас покинуть. Меня высматривает миссис Грант, и в глазах у нее горит боевой огонь.
Когда президент Грант ушел, на соседний с Андрией стул опустился Джон Йе.
– Похоже, ты произвела на президента Гранта неизгладимое впечатление.
– И я думаю, что произвела на него впечатление, особенно когда он понял острую необходимость провести через конгресс договор о добрососедских отношениях между Соединенными Штатами и Гавайями.
– Андрия Каллаган, вы выдающаяся женщина!
К ним подошел мальчик-слуга.
– Простите, сэр, вы мистер Йе?
– Да, это я.
– С вами хочет поговорить господин министр Пирс, сэр.
– Где он?
– Прошу вас следовать за мной, сэр.
– Я пойду с тобой, – поднялась со своего места Андрия.
Они пошли за мальчуганом через танцевальный зал и потом по коридору, пока не оказались в небольшом, уютном и тихом кабинете. В камине весело трещал огонь. Возле него стоял Генри Пирс и грел озябшие руки. Услышав шаги, он с улыбкой обернулся.
– Входите, входите, мистер Йе! Очень хорошо, что и вы пришли, мисс Каллаган. То, о чем я буду говорить, во многом касается и вас.
Он провел их к письменному столу и взял в руки длинную ленту телеграфной депеши.
– Это ответ на мой запрос о местонахождении мистера Люка Каллагана.
Андрия непроизвольно схватилась за грудь. Сердце готово было выскочить из груди. О Господи Боже мой!
– Так вы его нашли? – нетерпеливо спросил Джон.
– Полагаю, да. Я получил эту депешу из Швейцарии, от нашего посла в Берне. В ней удостоверяется, что мистер Люк Каллаган и его семья в настоящее время проживают в Вундербаде, небольшом курортном городке во Французских Альпах. Это место признано во всем мире как один из лучших курортов с минеральными водами. Минеральные источники, по общему мнению, могут творить чудеса, излечиваются даже безнадежно больные, от которых отказалась медицина.
– Его жена Лейлани больна туберкулезом, – коротко сказала Андрия. – А там есть что-нибудь о… – договорить она не смогла. У нее не было никакого права спрашивать, жива ли Лейлани.
Мужчины выжидающе посмотрели на нее.
– Вы что-то хотели сказать? – спросил Пирс.
– Нет-нет, ничего! Это самая желанная новость, мистер Пирс. У нас обоих прямо камень с души свалился, когда мы узнали, что у Люка и его семьи все хорошо.
– Хочу уточнить… Говоря о его семье, я имел в виду дочерей. Вы сказали, что его жена больна туберкулезом. С глубоким сожалением вынужден поправить вас – была больна. Бедная миссис Каллаган скончалась в ноябре.
Джон Йе увидел, как кровь отхлынула от лица Андрии и она покачнулась. Он подошел и сжал ее руку:
– Спокойно. Может быть, присядешь?
– Спасибо. Если не возражаете, я и вправду присяду.
Джон провел ее к креслу, а Пирс выскочил за дверь и тут же вернулся, неся узкий бокал с бренди.
– Выпейте, мисс Каллаган! Простите, что принес вам такие печальные новости. Мы все скорбим о миссис Каллаган. Насколько я слышал, она была прекрасной женщиной.
– Замечательной женщиной.
Андрию трясло так, что ей пришлось взять предложенный бокал обеими руками, чтобы не расплескать. Маленькими глотками она пила бренди, пока не выпила все. В это время Джон и американский министр говорили о приеме в честь короля Калакауа.
– Вы мне напомнили – я должен переговорить с президентом Грантом и мистером Фишем о неотложных делах. Прошу меня извинить, я вас ненадолго покину.
Оставшись одни, Андрия и Джон какое-то время молчали.
– И что ты по этому поводу думаешь? – наконец нарушил молчание Джон.
– А что я должна думать, Джон?
Он ответил без малейших колебаний:
– По-моему, здесь все предельно ясно. Андрия, ты должна поехать к нему. Сейчас ты ему нужна, как никогда, просто необходима! Ему нужна твоя любовь.
– А мне нужна его любовь, – едва слышно проговорила Андрия. – Великий Боже! Как же я его люблю!
Сани, запряженные лошадьми, довезли Андрию от железнодорожной станции до Вундербада. С ней ехали еще трое пассажиров: две женщины средних лет и изможденного вида молодой человек, время от времени заходившийся в приступе кашля.
– Какие ванны вы принимаете? – поинтересовалась тучная блондинка. Говорила она с сильным немецким акцентом.
– Я приехала не на лечение, – ответила Андрия. – Я навещаю друга.
– Как я завидовать вам! Мне здесь не отдыхать, а целый день сидеть в горячая вода и лечить мой ревматизм, – вздохнула женщина.
– Я в горячую ванну готов усесться прямо сейчас, – вступил в разговор молодой человек. Зябко закутав горло теплым шарфом, он обратился к вознице: – Скажите, в этом Богом забытом краю есть еще что-нибудь, кроме снега?
– Не любить снег, не ездить Швейцария! – возмутился тот и что-то пробурчал себе под нос по-немецки.
