– Больше ни слова, миледи. Иначе следующей жертвой моей трости станете вы.
– Вы хотели рассказать мне сказку, милорд, – напомнила ему Килби, с ужасом думая о том, каким враждебным и холодным взглядом граф каждый раз мерил виконтессу.
Когда он перевел взгляд на нее, враждебность исчезла.
– О да, это такая печальная сказка, но я полагаю, что вы найдете эту историю забавной. Она об одном человеке, у которого была красивая жена. Они еще в юности встретили друг друга и влюбились. Мужчина уважал леди и доказал серьезность своих намерений, выказав желание жениться на ней.
– Эти мужчина и женщина, – вмешалась Килби, – мои родители?
Ярость и гнев исказили лицо графа.
– Нет. Они были счастливы. И как могло быть иначе? Они любили друг друга и узнали, что такое радость общения и счастье верности. Единственное, что омрачало их союз, – это отсутствие детей. Каждый год женщина жаловалась на то, что не может зачать ребенка. Ее муж покорно принял волю небес. Он был доволен своей жизнью, так как очень любил свою жену, и ничто, даже рождение ребенка, не могло бы заставить эту любовь разгореться еще сильнее.
Лорд Ордиш замолчал и немного наклонился вперед, словно желая оттеснить Придди.
– Хотите знать, что мужчина скрывал от своей жены? Этот секрет ей никогда не был известен.
Килби небрежно пожала плечами. Она лишь подсчитывала часы до того момента, когда Фейн сможет обнаружить ее отсутствие. Она подозревала, что, несмотря на их неловкое расставание, он не станет отлучаться слишком надолго. Вернувшись и прочтя ее записку, он начнет разыскивать ее. Насколько она могла судить, лорд Ордиш готов был рассказывать свои сказки бесконечно. Она могла бы слушать его столько, сколько понадобится, лишь бы он не спустил курок своего маленького пистолета.
– Джентльмен тайно любил другую леди, – подсказала Килби.
Она со значением посмотрела на Придди, желая дать ей понять, что они должны занять этого господина рассказами как можно дольше. Однако виконтесса была слишком напугана, чтобы правильно понять взгляд Килби. Она выглядела потерянной и хотела дослушать его историю.
– Нет, – резко выпалил лорд Ордиш. – Он любил только ее, любил больше жизни. Его любовь была страстной и испепеляющей, как пламя.
Он успокоился, и на его лице уже не так заметно проступали морщины.
– Нет, секрет состоял в том, что мужчина был счастлив отсутствием детей. Почему бы и нет? Ребенок отнимал бы у них столько времени и сил. Ему пришлось бы делить свою любимую леди с этим крохотным требовательным существом.
Килби не стала спорить. Было очевидно, что в этой истории лорд Ордиш был на стороне мужчины. Его неприязнь к детям также не вызывала сомнений.
– Пока мужчина втайне радовался выпавшей им судьбе, его жена по-прежнему мечтала о ребенке. Она погрузилась в меланхолию, утратила интерес к тому, что их связывало раньше, перестала исправно исполнять свой супружеский долг, и муж охладел к ней, разочарованный ее эгоизмом.
Лорд Ордиш повернулся к виконтессе.
– Что вы на это скажете, мадам? Леди заслуживала холодного обращения мужа? Или она могла бы рассчитывать на сострадание?
– Я воздержусь, милорд, от того, чтобы высказывать свои суждения на этот счет, – тихо сказала Придди. – Вы рассказчик. Почему бы вам не открыться до конца?
Лорд Ордиш склонил голову набок. Он изучал лицо виконтессы, не выдавая чувств, которые испытывал. Кивнув, он продолжил:
– То, что он отдалился от леди, было большой ошибкой. Он думал, что даст ей время на то, чтобы смириться со своей судьбой. Однако откуда ему было знать, как устроен слабый женский ум? Она приняла его холодность за отказ, впала в отчаяние, но быстро нашла утешение в объятиях другого мужчины. Любовник овладел ее телом, и она решила, что на нее снизошла благодать любви. Несмотря на пороки, она не могла склонить своего любовника к браку, так как он знал, что она принадлежит другому. Как и большинство мужчин, ее любовник был счастлив попробовать плоть этой лживой шлюхи. Давать ей свой титул, суливший привилегии этой бесстыжей сучке, равно как и защиту, он не собирался. В конце концов, он нашел леди, достойную его имени и любви. Он отверг любовницу. Отказав ей в жалких просьбах продолжить их роман, он женился на леди, чтобы забыть ту шлюху, которая была для него лишь временным развлечением.
Килби чувствовала жалость по отношению ко всем трем персонажам истории лорда Ордиша. Все они, вольно или невольно, несли ответственность за то, как сложились их судьбы.
– Вы правы, милорд. Это грустная история.
– Отчасти, – согласился лорд Ордиш. – Ощущая стыд и горечь, женщина вернулась к мужу и умоляла его простить ее падение. Что он мог сделать? Он любил ее, поэтому простил и снова открыл ей свой дом. Он даже винил себя в их несчастьях.
– Мужчина лгал и себе, и своей жене, – напряженно пробормотала Придди, приводя всех в изумление своей взволнованностью.
Виконтесса казалась такой отстраненной, что Килби решила, что она не слушает рассказ графа.
– Ни один мужчина не прощает измены.
– Но мужчина, который любит, готов простить все, если согрешившая леди искренне раскается в своих деяниях, – резко ответил лорд Ордиш. – Но увы, этого не произошло. Леди в моем рассказе скрыла от мужа последствия своего грехопадения: с каждым месяцем ее живот становился все больше. Он словно напоминал о том, что эта подлая женщина позволила себе забыть о долге и чести, – ее муж не в силах был этого вынести, ему хотелось задушить эту бездушную дрянь.
Граф резко встал и направил пистолет на Придди.
– Я был очень терпеливым мужем, Придвин, не так ли?
– Солити, можно вас на минуту?
Фейн повернулся и увидел лорда Дакнелла, который с мрачным видом приближался к его карете. Раздраженный задержкой, герцог напрягся. Ему не нравился этот господин. Только из уважения к тому, что Килби считала его другом, Фейн не приказал кучеру трогать.
– Что вы хотели, Дакнелл? – спросил он, пытаясь забыть, что виконт предлагал руку и сердце его герцогине.
Дакнелл нахмурился, услышав недружелюбный тон собеседника.
– Вы сказали Холленсвоту…
То, как складывался день, позволило Фейну предположить, что Дакнелл не прочь затеять ссору. Фейн поднял руку, останавливая виконта.
– Сэр, у меня нет ни времени, ни желания выслушивать ваше мнение о том, чему вы стали свидетелем. Достаточно того, что я был необыкновенно терпелив к этому господину, который только и делал, что пытался меня убить. Мои извинения, если вы считаете его своим другом…
– Я говорю не от имени и не в защиту Холленсвота, – парировал Дакнелл. – Я здесь из-за Фитчвульф.
