Миссис Магуайр начала доставать из сундука детские вещи: крошечные платьица, вязаные шапочки, варежки, рейтузы и, наконец, ажурную шерстяную шаль.
Когда она подняла на Китти глаза, в них блестели слезы.
— Надеюсь, они пригодятся вашей подруге. Если же нет, принесите обратно. Я отдам их кому-нибудь еще.
Китти с благодарностью взяла вещи. Ведь они еще ничего не купили для малыша.
Ваи очень обрадовалась. Она перебирала крошечные одежки и терлась щекой о мягкую шерсть шали. Однако Китти сразу заметила, что за то короткое время, что она провела в пабе, боль усилилась. Миссис Бирн снова ушла, сказав, что вернется к обеду.
К этому времени стало ясно, что ребенок не перевернется сам по себе. Теперь боли стали непереносимыми, и Ваи кричала при каждой схватке, которые следовали теперь одна за другой с завидной регулярностью. На этот раз миссис Бирн осталась. У Ваи отошли воды, и акушерка объявила, что матка раскрылась достаточно, чтобы выпустить ребенка.
— По крайней мере тут все идет нормально, — весело провозгласила она.
Однако в четыре часа пополудни акушерка предприняла попытку перевернуть ребенка.
— А разве нельзя, чтобы он родился попкой вперед? — спросила Китти.
— Иногда так и случается. Только вот матери будет очень тяжело, — объяснила миссис Бирн. Она уже оставила попытки убедить Ваи, что все идет своим чередом. — Или же пуповина может обмотаться вокруг шеи малыша и задушить его. Лучше будет, если мы попытаемся его перевернуть.
— Ей будет больно? — спросила Китти, бросив взгляд на Ваи, которая лежала с закрытыми глазами и еле дышала.
— Не слишком. Не больнее, чем сейчас, — ответила миссис Бирн. — Чашечка чая пришлась бы очень кстати.
Пока Китти наливала в чайник кипятка, миссис Бирн присела на край кровати и вопросительно взглянула на Хануи, державшего Ваи за руку.
— Может быть, вы хотите подождать снаружи?
— Нет, — ответил Хануи. — Я не оставлю ее.
— Ты не возражаешь, дорогая? — спросила акушерка у Ваи.
— Я хочу, чтобы он остался, — ответила девушка, не открывая глаз.
— Ну если тебе он не будет мешать, то мне и подавно, — сказала миссис Бирн и, закатав сорочку Ваи, принялась нежно, но уверенно поглаживать ее живот. — Вот тут его крошечное личико, — сказала она, положив ладонь под грудь Ваи.
Лицо Хануи просветлело:
— Мальчик?
— Ну, я не знаю наверняка, — сказала миссис Бирн. — Хотя скорее всего это действительно мальчик, судя по тому, как протекала беременность.
Улыбнувшись, Хануи сжал руку Ваи:
— Новый воин, да? Молодец, девочка.
Ваи сжала руку Хануи в ответ.
Миссис Бирн начала массировать живот Ваи, с силой надавливая в одних местах и толкая рукой в других. Китти налила чай, но оставила кружки на столе и тоже подошла к кровати. Выпуклость под смуглой кожей Ваи, казалось, двигалась по собственной воле, и смотреть на это было удивительно. Однако каждый раз, когда миссис Бирн убирала руки, ребенок вновь возвращался в исходную позицию.
— Ну и упрямец, — сказала миссис Бирн.
За окном стемнело. Китти принесла из спальни еще одну масляную лампу и зажгла как можно больше свечей. Она опустила полотенце в таз с теплой водой, отжала его и положила на покрытый испариной бледный лоб Ваи. Бедняжка Ваи. Под ее глазами залегли темные вздутые круги, а в левом глазу от натуги лопнул сосуд. Ребенок так и не перевернулся, а Ваи слабела на глазах и даже не пыталась тужиться, когда приходило время. Она просто лежала, держала Хануи за руку и лишь время от времени болезненно морщилась, когда наступала очередная схватка.
Миссис Бирн встревожилась не на шутку.
— Думаю, ситуация осложняется, — прошептала она на ухо Китти.
Китти кивнула. Она и сама напугалась до смерти, носясь по комнате с полотенцами, горячей водой, чаем и подушками. Она готова была делать что угодно, лишь бы прогнать холодный липкий страх, поселившийся в ее душе. Она знала, что Хануи тоже страшно. С мрачным лицом он без остановки бормотал что-то на родном языке. Наверное, молился.
— И что теперь делать? — спросила Китти.
— Скрестить пальцы и надеяться.
Китти в смятении посмотрела на миссис Бирн. Скрестить пальцы можно за ужином в надежде увидеть на столе отбивную вместо надоевшей жесткой баранины. Но когда твоя лучшая подруга и ее ребенок умирают…
— И это все? — в изумлении переспросила она.
— Мне жаль, дорогая, но такое случается. Вы должны это знать.
— Значит, вы опустите руки и позволите ей… умереть? Им обоим? — гневно зашептала Китти.
— Нет, конечно, нет. Я просто говорю, что нужно надеяться на лучшее, но и не забывать о худшем.
Китти тяжело опустилась на стул, но тут же встала, когда раздался стук в дверь. На пороге стоял Райан. Небритый, с мертвенно-бледным лицом. Он держал в руках что-то завернутое в полотенце. Судя по запаху, свежие булочки. Он протянул сверток Китти, и та разразилась слезами.
Райан переступил порог и закрыл за собой дверь.
— Это от Пьера, — сказал он. — Плохи дела?
Китти лишь покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Райан поднял руку, словно хотел коснуться ее щеки, но уронил руку.
— Могу я чем-то помочь?
— Иисус Всемогущий! — воскликнула миссис Бирн.
Китти метнулась на крик, но застыла в ужасе, когда увидела, что произошло: на простыне под Ваи расплывалось густое темно-красное пятно.
Китти развернулась и вцепилась руками в куртку Райана.
— Сделай же что-нибудь, Райан! Помоги ей, ради всего святого!
Промакивая кровавое пятно туго скрученным полотенцем, миссис Бирн сказала:
— Ей нужен доктор. Только я не знаю, где его отыскать в столь поздний час.
Проверив заткнутый за пояс пистолет, Райан позвонил в висящий рядом с дверью колокольчик. Отойдя назад, он оглядел красиво выложенные из песчаника стены дома и изысканные очертания веранды, протянувшейся вдоль них на целых десять футов.
Дверь отворилась.
— Добрый вечер, — произнесла девушка в опрятном форменном платье.
— Добрый вечер, — ответил Райан, приветственно коснувшись полей шляпы. — Мне нужно поговорить с доктором Фитчем.
— Никак невозможно, — сказала девушка. — У него гости.
— Срочно требуется его помощь.
— Вам? — Девушка с сомнением оглядела Райана.
— Нет, не мне, а кое-кому в гораздо худшем состоянии. Девушка моложе вас умирает, рожая своего первенца.
— О! Она одна из его пациентов?
— Нет.
— В таком случае я не думаю…
— Послушайте, — сказал Райан, — сколько вам платят?
