Мистер Тримбл окинул меня таким взглядом, словно увидел перед собой ядовитый сорняк.
– Вам виднее, сэр.
Отец обратил свой взгляд на камин.
– Во всяком случае, адмирал полагает именно так, и, поразмыслив, я осознал, что поступал как последний эгоист, удерживая ее взаперти подле себя. А ведь ей уже почти двадцать два.
– Мне уже двадцать два. И меня никто не держит взаперти.
Мистер Тримбл одарил отца ослепительной улыбкой.
– Со своей стороны могу лишь уверить вас, что и не мечтал бы ни о чем ином, чем находиться взаперти со знаменитым Эндрю Уитерсби.
– Хорошо. Вижу, вы согласны со мной. – Отец вздохнул с величайшим облегчением и откинулся на спинку стула, удовлетворенно прикрыв глаза. – Следовательно, все решено.
Мистер Тримбл взглянул на меня с таким видом, словно ожидал от меня ответа.
Но я лишь пожала плечами.
Тогда гость повернулся к моему отцу.
– Что именно решено?
– Вы станете моим помощником, чтобы Шарлотта смогла выйти в свет и подыскать себе супруга.
Мистер Тримбл растерянно моргнул и раз, и другой, а потом глаза у него от удивления полезли на лоб.
Я тоже изумленно ахнула, пусть и помимо своей воли.
– Ты… не можешь просто взять и приказать мне выйти замуж! Я должна закончить иллюстрации к твоей книге. Мне нужно написать несколько статей и расшифровать твои заметки. А еще старый издатель матери попросил меня написать книгу о том, как изготавливать цветы из воска. Словом, ни конца, ни края…
Отец открыл глаза.
– Но ведь ты же не умеешь делать восковые цветы. Не так ли?
– Я могу научиться. И нам нужны деньги. Ты уже на несколько месяцев задерживаешь рукопись своей следующей монографии.
Отец обернулся к мистеру Тримблу.
– Вы умеете делать восковые цветы?
– Никогда не слышал ни о чем подобном.
Отец вновь нахмурился.
– Зачем кому-то может понадобиться делать цветы из воска? Почему бы им не пойти и не сорвать живой цветок?
Ответа на этот вопрос у меня не было. И искать его я не собиралась. Я уже написала книгу о том, как делать кукол из цветочных бутонов и изготавливать ароматические соли для ванн. Я даже составила антологию стихов, посвященных розам.
– Ты же не можешь всерьез рассчитывать, что этот человек бросит все свои дела ради тебя, когда он только что вернулся из колонии? Я уверена, что ему и без нас есть чем заняться – не правда ли, мистер Тримбл?
– В общем-то, нет. Во всяком случае, ничего срочного.
– У вас должна быть семья. Друзья. Вас непременно должен ждать кто-нибудь.
– Обратная дорога в Новую Зеландию может занять неожиданно много времени, в чем вы и сами имели возможность убедиться… – Он кивнул на сундучок со сгнившими растениями. – Поэтому я никого не предупреждал о своем приезде. По правде говоря, я даже не уверен в том, что кто-либо из тех, кого я знаю, будет рад увидеть меня вновь.
Он решительно не желал приходить мне на помощь, поэтому мне пришлось снова воззвать к отцу.
– Ты ведь даже не спросил у него, согласен ли он, и он тебе ничего не ответил.
– Напротив. Он ответил только что.
– Ничего подобного. Он просто сказал, что его нигде не ждут и что никто не жаждет увидеть его вновь. – Помимо воли напрашивался вопрос: если знающие его люди не горят желанием увидеться с ним, то почему этого должны хотеть мы? Пожалуй, он совсем не тот славный человек, каким хочет казаться.
Отец выпрямился на стуле и развернулся к нашему гостю лицом.
– Что скажете?
– Не могу представить себе большей чести, чем работать рядом с вами, мистер Уитерсби.
Опять он за свое!
– Но он еще не дал своего согласия, и…
Мистер Тримбл метнул на меня недовольный взгляд.
– Да, я согласен. И благодарю вас за любезное предложение.
– Но мы не в состоянии заплатить вам. – Я с укором взглянула на отца. – Нам просто нечем платить ему.
– Я… э-э… почту за честь работать рядом с вами, мистер Уитерсби, исключительно ради удовольствия.
Но меня не устраивало его «да». Он просто не имел права так поступать. Я не хотела подыскивать себе супруга и вовсе не жаждала выходить в то, что адмирал называл обществом. А всех его членов я и так видела в церкви по воскресеньям. Неужели этого недостаточно? И я не желала делать ничего иного, кроме того, чем и так уже занималась.
Мистер Тримбл выставил перед собой руку.
– Я хочу помогать вам, но не желаю становиться причиной семейной ссоры. На моем веку их было уже предостаточно. – Он встал. – Давайте-ка я разберу содержимое этого сундучка, чтобы посмотреть, нельзя ли там спасти хоть что-нибудь? – Он с легкостью подхватил сундук с пола, словно тот и не весил четырех стоунов[13], и перенес на свободное место в центре комнаты. Отец последовал за ним.
Памятуя о том, что нашей грязной посудой миссис Харви скорее всего займется не раньше утра, я вернулась в столовую, собрала ножи и вилки в тарелки, а тарелки горкой сложила в сервировочные миски, а те, в свою очередь, поставила на поднос и отнесла на кухню. После чего вернулась в гостиную, чтобы поупражняться в создании лепестков из целых кусочков и потеков свечного воска, пока отец с гостем перебирали содержимое сундучка. Наконец мистер Тримбл прервал это увлекательное занятие под тем предлогом, что ему, дескать, необходимо подыскать себе комнату для ночлега.
– Я так спешил возобновить наше знакомство, что явился к вам прямиком из Ливерпуля.
– А почему вы должны были поступить иначе? – Похоже, одну только мысль об этом отец уже принял как оскорбление. – Но вы останетесь здесь, с нами, разумеется. – Он сделал это предложение, забыв о том, что в свободной комнате хранились наши запасы гуммиарабика[14], серы и прокладочной бумаги.
В конце концов я сдалась, оставив попытки сделать восковой цветок, и скомкала все свои бесформенные лепестки в шар.
– Не думаю, что у нас есть…
Но мистер Тримбл уже и сам почел за благо отказаться.
– Мне бы ужасно не хотелось причинять вам неудобство.
К несчастью, отец не пожелал и слышать об этом.
– О каких неудобствах вы говорите? Если вы будете работать со мной, то и проживать должны здесь же. Сейчас Шарлотта проводит вас в вашу комнату.
Молодой человек заколебался, неуверенно поглядывая на меня, но потом храбро расправил плечи и согласно кивнул.
– В таком случае я принимаю ваше любезное предложение.
Кипя от негодования, я взяла лампу и повела его вверх по лестнице.
– Не наступайте на четвертую ступеньку, потому что потолок протекает как раз над ней и она насквозь прогнила.
Гость приостановился и положил руку на дверную коробку, словно проверяя ее на прочность.
