— В своем письме ты сообщил, что собираешься нанять Харви Малкома.
— Я это уже сделал. Я также передал ему список лиц, которые могли бы желать моей смерти, и инструкции установить, где они были во время покушения.
— Он хороший сыщик, Рейн. Если виновного вообще можно найти, он это сделает. А пока, я надеюсь, ты позаботился об охране?
— Пока нет, но я собираюсь это сделать.
— Не откладывай. Даже теперь твоя жизнь может быть в опасности.
Рейна раздражало, что с ним обращаются как с ребенком, но он понимал, что нужно прислушаться к словам друга. Он позаботится об этом, поклялся он, а потом раздавит проклятого негодяя, принесшего им столько страданий.
Чем дольше Рейн оставался в Лондоне, тем сильнее становилось его разочарование. Вместо быстрой отмены приговора, на которую он рассчитывал, судья снова и снова допрашивал его. А потом ему пришлось предстать перед членами апелляционного суда, которые были убеждены, что он ослеплен любовью к своей молодой жене и не хочет смотреть правде в глаза.
— Мне бы хотелось ее видеть, — сказал один из четырех председательствовавших на процессе судей — худой, мрачный человек, смотревший на Рейна поверх своего носа крючком и почесывавшего завитой седой парик. — Мне хочется получить ответы на несколько вопросов. Мы должны быть уверены, что доискались правды прежде, чем дело будет завершено.
Рейн подумал, как это испугает Джо. Он обещал ей, что она будет в безопасности. Его лоб покрылся капельками пота.
— Уверяю вас, Ваша Честь, нет нужды в подобных трудах. Моя жена стала невинной жертвой ужасной несправедливости. Я один должен страдать за это, а не она, — он заставил себя улыбнуться. — Если вы позволите, я охотно возмещу все убытки. Я слышал, что здание суда нуждается в перестройке — нужно добавить к нему новое крыло. Я был бы счастлив внести посильный вклад в это дело, скажем, десять тысяч фунтов? Я убежден, что вы позаботитесь о том, чтобы этим деньгам нашлось достойное применение.
— Ну… — острые глазки судьи блеснули. Он посмотрел на остальных судей, закивавших в знак согласия, и Рейн вздохнул с облегчением. Дело было сделано, Джоселин будет свободна. Хотя он не успокоится, пока бумаги не окажутся у него в руках, но процесс был налицо.
Его встречи с Харви Малкомом прошли гораздо хуже.
Хотя коренастый лысый сыщик был, как и обещал Доминик, весьма проницателен, пока он не обнаружил никаких улик.
— Местонахождение леди Кэмпден засвидетельствовано, — сообщил Малком во время их очередной встречи. — Она провела день покушения у модистки. Конечно, она могла и подкупить свидетелей. Сейчас я изучаю эту возможность.
— А что Барлетт? — спросил Рейн.
— Он по-прежнему остается наиболее вероятным подозреваемым. Похоже, что никто не знает, где он был во время покушения. Накануне он напился. Кажется, он сделал несколько опрометчивых заявлений насчет вашей подлости. Один из членов боксерского клуба, — он сверился со своими записями, — некий лорд Шофилд, утверждает, что лорд Хэркурт сказал, что кому-нибудь следовало бы застрелить вас за то, что вы сделали. Никто, похоже, не знает, что именно он имел в виду, но такими, по всей видимости, были его слова.
— Барлетт, — гнев переполнял Рейна от одного звука этого имени. — Я не думал, что он зайдет так далеко, но если это так…
— Если это так, мы передадим его властям.
Рейн помолчал. Он кивнул, но в глубине души он был уверен, что поступит именно так. Он вспомнил дни, которые провел на краю могилы, боль, которую перенес, свое разбитое сердце. Он подумал о Джоселин, одинокой и испуганной, старающейся выжить в грязной Ньюгейтской тюрьме, о ее долгом мучительном путешествии, о следах девятихвостой плетки на ее прелестной спине.
Он подумал о том, что могло бы случиться, не отправься он на Ямайку. С каждым днем его ненависть к стрелявшему росла и крепла.
Только по ночам его гнев проходил. Лежа в постели, удовлетворенный и довольный как никогда прежде, Рейн думал о своем растущем чувстве к Джоселин. На Ямайке он ошибочно полагал, что достаточно будет жениться на ней. Этим он облегчит свою совесть, обеспечит ее — и свое собственное — будущее и удовлетворит невероятное желание, которое она всегда в нем вызывала.
Но, как он и подозревал, его чувства по отношению к Джоселин были не только корыстными.
А что она? — подумал он. — Что она думает, что чувствует? Затронул ли он ее чувства настолько, насколько затронула его чувства она? На корабле ему показалось, что то, что она носит его ребенка, привяжет ее к нему. И, конечно, в какой-то мере так оно и было. Но достаточно ли этого? Он не мог не вспоминать, как она любила его, когда они жили в их городском доме. Его подарил мне человек, которого я любила… любила… любила.
Сможет ли она снова полюбить его? Сможет ли доверять ему так же полно, как прежде? Почувствует ли по отношению к нему что-то большее, чем неистовое желание, вспыхивавшее каждый раз, когда они оказывались вдвоем?
Рейну было безразлично, почему это так много значит для него. Он только понимал, что хочет, чтобы Джоселин полюбила его. Но она не сможет любить его, пока не станет ему доверять, а он понимал, что во многом она ему еще не доверяет. Даже теперь, когда он уладил дело в суде. Она приняла эту новость с облегчением и благодарностью, плакала и обнимала его, благодарила, хоть он и говорил, что лишь воздал ей должное.
Но ее доверие не было полным. А без него неполной была и ее любовь.
Первые недели в Стоунли ушли у Джоселин на знакомство со своим новым домом. Или с домом, который она будет делить с Рейном, пока они не переедут на жительство в Марден.
Дом был таким же огромным, каким она его запомнила, и ее удивляла мысль о том, что теперь она стала хозяйкой такого обширного и прекрасного имения. Она уже почти полюбила его, хотя мысль о том, что большую часть года они будут проводить в окруженном широкими просторами Мардене, имела свое очарование.
К тому же в Мардене Рейн будет дальше от города, от возможной опасности. Броуни и Такер, безусловно, попадут в число подозреваемых. Джо была уверена, что Броуни в этом не замешан, а вот Так? Даже если он виновен, он же всего лишь мальчишка, и она была уверена, что им руководило лишь неверно понятое представление о справедливости. Она не могла вынести мысли о том, что его могут повесить или на всю жизнь заключить в тюрьму.
Ко всему прочему у нее возникли проблемы с сестрой Рейна. Было очевидно, что Александра по-прежнему уверена в ее вине. Она была насторожена, неприветлива, старалась избегать Джоселин. Конечно, не в присутствии Рейна, этого не могла себе позволить и Александра. Джо хотелось как-нибудь это поправить.
