– Господи, не могу поверить, как мне повезло! Ты действительно любишь меня.
– Люблю, Локлейн, всем сердцем люблю, хоть и не всегда это показывала. Но пока мы не унеслись на крыльях счастья, – предупредила она, удерживая его на расстоянии вытянутой руки, – я должна тебе еще кое в чем признаться, в чем-то, за что мне по-настоящему стыдно. Помнишь, я продала дом в Дублине, чтобы поддержать всех нас в Барнакилле?
– Да, и вернулась такая изможденная и несчастная. В чем же дело?
Она посмотрела на него и покраснела.
– Это был не обычный дом. Это был бордель. Сэм и Эмма были людьми, которых мне удалось спасти от проституции. Вот куда Августин вложил большую часть своих денег. Он имел долю от их заработка, использовал людей, наживаясь на их грехах.
– Боже правый, не могу в это поверить! Они не причинили тебе зла? – с недоверием спросил Локлейн, поглаживая ее щеку.
Она покачала головой.
– Нет, физически они мне ничего не сделали, но морально… Это было ужасно. Я, умудренная опытом, думала, что знаю о таких вещах, но не могла себе представить… То, что я видела, Локлейн, слишком ужасно, чтобы об этом говорить. Мне даже противно было брать деньги от продажи! Просто противно! У меня было отвращение при мысли о том, что я получаю прибыль от этих несчастных. Но что мне оставалось? Нам всем отчаянно нужны были деньги, а содержательница борделя и сутенер готовы были с радостью выкупить дом, чтобы больше не приходилось делить прибыли с Августином или его вдовой. Я предложила проституткам жилье, если они захотят уехать. Я говорила с ними, видела, как они живут. Но для многих из них другая жизнь была неприемлемой, они могли жить только так и только в Дублине. Они не хотели переезжать в Эннискиллен, чтобы попробовать работать на земле, только Эмма и Сэм согласились на это. В итоге я поняла, что у меня не такой уж большой выбор. Мои угрызения совести по поводу тех денег не спасли бы их, и Барнакиллу бы не спасли. Но после этого у меня очень долгое время была депрессия, и мне хотелось сделать больше. А еще я осознала наш грех. Любить тебя вне брака – это, ну, неправильно, если следовать тому, чему учит церковь. Но каждый раз, когда я на тебя смотрела, держала в своих объятиях, я ничего не могла с собой поделать. Я не хотела тебя отталкивать, поверь мне. Я просто была растеряна и боялась, переживала за то, как буду жить здесь, за тебя, за твою любовь – в сущности, за все сразу.
– Но ты больше не переживаешь? – мягко спросил он. Она подошла к нему, села на колени и прижалась к нему.
– Уже нет. Любовь – это редкий и ценный дар, и лично я не собираюсь от него отказываться. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо на свете, и я тебе верю. Я знаю, как много для тебя значит Барнакилла. Мне нужно было убедиться, что ты остаешься со мной не только ради нее.
Он крепче прижал ее к себе.
– Я с тобой, потому что люблю тебя. Куда бы ты ни задумала уехать, чем бы ни захотела заниматься, я всегда буду с тобой.
– Пока не высохнут моря?
– Да, любовь моя.
– Так ты прощаешь меня за то, что было в Дублине? – прошептала она.
– Тебя не за что прощать. Я не виню тебя, что ты пришла в ужас от увиденного. Я бы, наверное, тоже пришел в ужас. Я видел проституток в Кейптауне и Сиднее, когда сходил с корабля по пути в Австралию и обратно. Я бы не пожелал этой доли ни одной женщине и ни одному мужчине. Но ты сделала все возможное, чтобы сохранить поместье. И спасти людей от того, что однажды им пришлось бы обратиться к такому же существованию, чтобы выжить. Как я могу строго судить тебя за это? Я люблю тебя, Мюйрин, и всегда буду стараться понять тебя.
– Правда? Потому что я хочу сделать еще одно признание, прежде чем мы решим, что нам теперь делать. Хотя, вообще-то, два признания.
Он слегка улыбнулся ей.
– Что ж, хорошо, я слушаю. Но, надеюсь, это не слишком меня шокирует. Я не уверен, что выдержу это.
– Думаю, это будет приятный шок. Первое – на свою часть от отцовского наследства я купила еще одно поместье. Поместье Кристофера.
Локлейн стоял, раскрыв рот.
– Но как? Никогда бы не подумал, что он так легко сдастся.
– Нил оказал давление на кредиторов, чтобы те потребовали оплаты, ему удалось убедить их наконец обратиться в суд. Кристоферу оставалось или идти под суд, или продать поместье. Так что он продал мне поместье, и я оплатила его долги.
– Отличная новость! Теперь мы точно сможем возродить Барнакиллу, и нам не нужно будет переживать, что за дверью у нас притаился враг. Я знаю, ты справишься и с двумя поместьями, Мюйрин.
Она покачала головой.
– Не справлюсь, дорогой, потому что Барнакилла больше не принадлежит мне. В сущности, она никогда не была моей. Видишь ли, с завещанием были проблемы.
Локлейн потер лоб и воскликнул:
– О Боже, не хочешь ли ты сказать, что Кристофер законно унаследовал ее? Подумай о деньгах, о тяжелом труде, обо всех жертвах, которые мы ради нее понесли! Он не может забрать у тебя все, что ты сюда вложила…
– Нет, любовь моя, поместье не принадлежит и Кристоферу. Отец Бреннан обнаружил бумаги среди приходских записей в Дублине. В завещании, которое оставил твой отец, говорится, что поместье достанется самому старшему из оставшихся в живых его сыновей. Старший из оставшихся в живых, а не старший из оставшихся в живых законнорожденных. Только благодаря Блессингтону и этому ужасному, лживому адвокату Августину и его матери удалось захватить контроль над поместьем, пока ты был в Австралии. Барнакилла никогда не принадлежала ни Августину, ни мне. Она всегда было твоей.
Он молча смотрел на нее, а потом крепко обнял. Он качал ее на коленях, крепко прижав к себе, как будто никогда ее больше не отпустит.
– Спасибо тебе, любовь моя! Если бы ты не приехала в Барнакиллу, чтобы спасти меня, не знаю, что стало бы со всеми нами.
Она нежно убрала его черные волосы со лба.
– Не стоит меня благодарить, любимый. Я сделала то, что сделал бы каждый. Я должна была это сделать. У меня не было выбора. Так что теперь мы соседи и друзья. Мы ровня. Тебе не нужно принимать никаких решений прямо сейчас…
– Нужно, – сказал он, поднимаясь с дивана, и закружил ее в объятиях. – Я люблю тебя и собираюсь жениться на тебе как только представится возможность.
— В таком случае хорошо, что отец Бреннан приехал со мной, – пробормотала она, когда он понес ее в спальню и аккуратно опустил ее на постель.
– Нам нужно будет сделать все приготовления, всех пригласить…
– Все это для меня совершенно неважно. У меня уже была одна пышная свадьба, сущий кошмар. Когда я стою рядом с тобой, Локлейн, мне достаточно, что нас здесь только двое.
