– Убирайся! – крикнул он так неожиданно, так яростно, что она испуганно взвизгнула.
Сейбер схватил ее рукой за плечо и повалил на себя.
– Нет! – взревел он. – Тебе не удастся больше никого прикончить!
Элла вырывалась, пытаясь освободиться. Она ухватила его за ворот рубашки.
– Сейбер! Это же я, Элла!
Они покатились по траве к берегу озера, Элла изо всех сил сопротивлялась, пытаясь остановить его.
– Сейбер! Прекрати сейчас же!
Он стиснул пальцами воротник ее пеньюара.
– Это мое место, – прохрипел он. – И я буду делать то, что должен сделать. – С этими словами он разорвал на ней одежду от шеи до бедер.
Ветки ивы хлестали его по спине, Эллу – по лицу. Она вздрогнула и отчаянно замолотила кулаками по его груди. Ветер и дождь превратились в настоящую бурю.
– Ты делаешь мне больно!
Так же внезапно, как он напал на нее, Сейбер застыл неподвижно.
– О Господи, – еле слышно промолвил он. Раздавленная тяжестью его тела, Элла смотрела в лицо мужа. Волосы упали ему на лоб, глаза сверкали.
– Сейбер, что с тобой?
– Ничего, – ответил он. – Зачем ты здесь? Почему ты подкрадываешься ко мне?
– Потому что… – Зачем она здесь? И почему крадется за ним? – Я вовсе не крадусь за тобой. Я проснулась и стала повсюду искать тебя, звать. Я обошла весь дом, потом выбежала в сад.
– Зачем?
– Зачем? – Она вцепилась ему в волосы и выкрикнула: – Я искала тебя по всему дому и под дождем и ветром, потому что вышла замуж за идиота.
– Прошу прощения, мадам?
– Не просите у меня прощения, милорд. Это я требую – не прошу, а именно требую – ответа на вопрос: что заставляет вас покидать мою постель, как только я засыпаю?
Сейбер осторожно отцепил ее пальцы от своей шевелюры.
– Для мужа и жены вполне естественно спать в разных комнатах, любовь моя.
Она извивалась и брыкалась – тщетно.
– А вместе – только когда мужчина хочет… хочет… Когда он этого хочет. А как только он сделает свое дело, то ускользает прочь? Так, что ли?
– Элла… Есть вещи, которых ты не понимаешь.
– Ты постоянно твердишь мне эту фразу. Почему бы тебе не объяснить мне все раз и навсегда?
Сейбер приподнялся и подпер голову рукой.
– Как бы я хотел, – тихо промолвил он. – Как бы я хотел рассказать тебе все.
В его поведении что-то есть, но что?
– Тогда скажи. Позволь мне помочь тебе.
– Мне нельзя помочь – только защитить.
– Защитить? – Мысли отказывались ей повиноваться. – От кого, Сейбер?
– От тех, кто… О Элла, я был не прав.
Дождь превратился в настоящий ливень. Элла подставила лицо холодным дождевым струям. Их мокрые тела согревали друг друга.
– Это не так, Сейбер, – промолвила она. – Ты спас меня.
– Я так много хочу тебе рассказать и обязательно расскажу. И еще попрошу кое о чем.
– Я все сделаю для тебя. Я отдам за тебя жизнь. Он поцеловал ее – сначала легко, нежно, потом его губы стали жесткими, настойчивыми, язык скользнул ей в рот.
Сердце у Эллы бешено колотилось. Она положила ладони ему на грудь, провела руками по гладкой мокрой коже с боков, потом стала ласкать его спину, как всегда в такие моменты поглаживая его шрамы.
– Ты нужна мне, – промолвил он, как только прервался поцелуй. – Прямо сейчас.
– Я твоя, Сейбер. Я всегда буду твоей.
– Ты не понимаешь. Я…
– Я могу понять, если ты мне объяснишь.
– Ну, хорошо. Я хочу любить тебя сейчас, Элла.
– Здесь? – Они лежали в мокрой грязной траве.
– Да, здесь, – сказал Сейбер и снова ее поцеловал. Он отыскал ее затвердевший сосок и слегка потянул. – Может, это из-за дождя твоя плоть набухает, как бутон?
В ответ на это Элла обхватила его самую чувствительную часть.
– А ваша плоть, милорд, тоже набухает из-за дождя?
– Мы оба знаем, что это случается всегда, когда мы вместе, Элла. Мне стоит только посмотреть на тебя – и я пропал.
– А мне стоит только подумать о тебе – и я пропала.
– Я даже не… Нет. – Он коротко рассмеялся. – Это длинный и скучный разговор, а мне нельзя терять времени.
Элла запрокинула голову, притянула его к себе и поцеловала его – долгим, страстным поцелуем. Пусть видит, как она научилась целоваться.
– Когда-то я думал, что ты была со многими мужчинами до меня.
Она застыла.
– Я думал, что тебя использовали в том доме, где ты раньше была. Эта мысль преследовала меня, как наваждение.
– И поэтому ты так долго не признавал меня?
– Частично да. Мне неловко говорить об этом, Элла. Но между нами не должно быть недомолвок. Поначалу я был страшно сердит, что тебя использовали и что я потерял то, что должно было стать моим. Какой же я был глупец! Он нагнулся над ней, волосы на его груди щекотали ее соски.
– Сейбер! О Сейбер.
– Да, моя прелесть. – Он обхватил ее за талию, откинув то, что осталось от ее пеньюара и ночной рубашки. Глядя ей в лицо, он погладил ее ниже спины.
– Я хочу тебя, – промолвила Элла.
– Так же, как я хочу тебя?
– Да, всегда.
Он положил ее ногу себе на бедро.
– Всегда. И так, как мы того пожелаем?
– Да, – выдохнула она, с наслаждением ощущая его медленное проникновение в нее.
Он перевернулся на спину и качнул бедрами вверх. Элла выгнулась, запрокинув голову.
Сейбер одной рукой поддерживал ее ягодицы, двигаясь в ней, а другой ласкал ее грудь.
– Другие женщины перестали существовать для меня, с тех пор как только я встретил тебя, – сказал он ей.
Элла промолвила:
– Я стараюсь забыть о том, сколько времени мы потеряли зря.
– Знаешь, о чем я говорю тебе? – спросил он.
Каждый его толчок приближал Эллу к сладостной развязке.
– После той ночи, когда мы встретились впервые, я ни разу не лег в постель с другой женщиной. Все эти годы я ждал тебя, хотя и понимал, что нам не суждено быть вместе.
Она пристально вгляделась в его лицо.
– Я думала… – Она вся трепетала от любви к нему. – Я думала, что мужчины всегда… всегда этим занимаются.
Он снова усмехнулся и тут же поморщился.
– Вы, миледи, выпустили на волю бурный поток. Отныне этот мужчина всегда будет только твоим. В сердце своем я женился на тебе еще в ту ночь, когда сидел рядом с тобой на каменной скамье, а тебе давно пора было лежать дома в кроватке.
Элла крепче прижала ногу к его бедру.
– И теперь мы снова вместе, любовь моя.
– Кто бы мог предвидеть, что все так обернется, – пробормотал он. Спазм наслаждения заставил его стиснуть зубы, и слова замерли у Эллы на губах.
Сейбер прижал ее к себе. Она тихонько шептала какие-то ласковые слова, прильнув губами к его шее.
– Я чудовище, – сказал он ей. – Мне следовало забрать тебя в дом и согреть, пока мы тут не окоченели от холода.
