Когда отполированные медные часы на камине пробили полночь, Хит наконец отложил перо и собрал бумаги. Проходя мимо гостиной, он заметил пурпурно-красное платье Люси. Машинально он заглянул в дверь. Улыбка осенила его лицо, когда он увидел, что она спит, свернувшись клубочком на маленьком диване. Упавший журнал лежал на полу, руки обвивались вокруг колен. Во сне она казалась такой юной и такой уязвимой. Хит приблизился к ней. Улыбка медленно сползала с его лица, пока он пристально рассматривал ее.
Прошло уже столько времени с тех пор, когда он в последний раз касался ее! Неожиданно Хита охватило такое непреодолимое желание, что он почувствовал его каждой клеточкой тела. Желание было столь необузданным, что, наверное, он мог бы переломить ее в своих объятиях. Для него не было тайной, что она не понимала, зачем ему понадобилось соблюдать дистанцию между ними эти несколько недель. А все из-за его чертовой гордости! Он не хотел, просто физически не мог во всем зависеть от нее. А то, что она верховодила в их семье на протяжении всей его болезни, выводило его из себя. И только чтобы не делать из нее удобной мишени для собственного раздражения, он отдалился от нее. А это, конечно, задело ее самолюбие, да еще как! Он продолжал молча стоять перед ней. Его пальцы рассеянно перебирали пряди волос, выбившиеся из ее модной прически. То, что все это время ей удавалось ухаживать за ним, вести дела, да еще и следить за собой, свидетельствовало о ее недюжинной силе. Ему импонировала ее вновь приобретенная настойчивость, хотя многие мужчины назвали бы его ненормальным за то, что он поощрял в ней это. Ведь и у него иногда возникали сомнения в том, не слишком ли много ответственности он вынуждал ее брать на себя. Был ли он действительно прав, отрывая ее от блаженного существования, в котором она пребывала в течение всей своей жизни до него? А может, другой смог бы сделать ее по-настоящему счастливой?
– Люси, девочка, я сильно усложнил твою жизнь, не так ли?
Пребывая в глубоком сне, она не услышала его слов. Хит улыбнулся, наклонившись к ней и подсунув руки под ее спину и колени. Тело ее было расслабленным и не правдоподобно теплым. Проснувшись, она что-то пробормотала, моргнув несколько раз.
– Все в порядке, Син. Я отнесу тебя наверх.
Люси положила голову ему на плечо и снова уснула, с тихим вздохом уткнувшись носом в его шею. Хит принес ее в спальню и, терпеливо выслушивая ее жалобное бормотание, поставил на ноги и стал расстегивать платье. Люси не могла даже прямо держать голову и, только потирая кулачками слипавшиеся глаза, зевала. Этот детский жест мгновенно умерил его страстное желание.
Для этого у них в распоряжении целая жизнь. Он сможет подождать ее еще одну ночь. Расстегнув корсет и бросив это хитроумное изобретение на пол, Хит с легкостью снова поднял ее едва прикрытое тело и уложил на кровать, улыбаясь тому, как смешно она зарылась в одеялах и затихла. Он не сводил с нее глаз, пока раздевался сам. Ее пребывание в его постели было столь естественным и приятным, что он обозвал себя дураком за то, что не сделал этого раньше. Раздевшись, он лег рядом с ней, притянув ее поближе к себе, одной рукой обнимая ее за талию, а другую подложив ей под голову. Тепло их тел слилось, заставляя его вздохнуть от чувства наслаждения и полного комфорта. Мужчине следует жениться хотя бы из-за того, чтобы спать с одной и той же женщиной каждую ночь, привыкнув к ее запаху, к ее телу, к тому, как она дышит. И он, который никогда не имел склонности делать из чего-то привычку, открывал их в себе теперь великое множество, и все они были связаны с ней, с Люси.
Он привык к тому, что она встречала его у входной двери, когда он возвращался домой из редакции. А если по каким-то причинам она не делала этого, он чувствовал себя раздраженным и расстроенным, как будто она пренебрегла чем-то очень важным. Ему нравился заведенный ею в доме порядок: яблочный пирог по воскресным обедам, зажженные к каждому ужину свечи, то, с каким терпением она выслушивала информацию, которую он выплескивал на нее о своих неприятностях в газете. В шутку он называл ее «комендантшей». Ее рвение к соблюдению всех, даже самых ничтожных правил этикета было истинно новоанглийской особенностью, которую она, это он знал наверняка, никогда не утратит. Когда-нибудь в этом доме они будут воспитывать своих детей, и он с наслаждением будет наблюдать, как Люси станет терпеливо исправлять их ошибки в речи и приучать прямо сидеть за столом. А он, в свою очередь, за ее спиной, конечно же, будет снабжать дочерей карманными деньгами на ленты и другие безделушки и учить сыновей ругаться, как это делают коренные южане.
Он сильнее прижал ее к себе, спрятав лицо в ароматном потоке ее мягких волос. Милая Люси, правильная, практичная и страстная, все еще не осознающая, насколько она соблазнительна, и как сильно он нуждается именно в ней.
* * *
Перевернувшись, Люси потянулась, охваченная знакомым чувством удовлетворения, и только после этого начала понимать, где она. У нее сохранились смутные воспоминания о прошедшей ночи, о том, как она заснула в гостиной, и Хит перенес ее сюда. Если бы он не ушел до ее пробуждения! Но все равно она была здесь, в своей постели, вспоминая о нежности своего мужа. Теперь у нее не оставалось и тени сомнения, что сегодня их физические отношения возобновятся. Вспыхнув, она перевернулась на живот и, улыбаясь в подушку, представила себе все, чем они станут заниматься после столь длительного воздержания. Единственное, она не знала, с чего они начнут. Бесстыдные помыслы. Так она пролежала еще несколько минут, вдыхая мужской запах, желая одного – чтобы поскорее наступил вечер.
Первая половина дня прошла обычно, неторопливо. Но почему-то у Люси было странное чувство, что что-то экстраординарное должно произойти в этот день. И это предчувствие, приводящее ее в ужас, неотступно следовало за ней, хотя, казалось, и не имело под собой рациональной основы. Почему все сегодня казалось ей каким-то странным, необычным, другим? Беспокойство Люси оправдалось как раз после полудня, когда опрометью ворвавшаяся в гостиную Бесс сообщила ей, что Хит уже поднимается по лестнице, ведущей к дому. Люси поспешно отложила вышивание и бросилась к двери, зная, что Хит не появился бы дома в столь неурочный час, если бы не произошло что-то очень важное и серьезное.
– Син, только что в офисе я получил телеграмму, – начал он без предисловий. – У меня совсем нет времени вдаваться в подробности. Через несколько минут я должен уехать.
– Уехать? Куда уехать?
– В Виргинию. – Поспешно оглядев прихожую, Хит взял ее за руку и увлек за собой вверх по лестнице. – Пойдем в спальню, ты поможешь мне собрать вещи, а заодно мы поговорим.
