Бет Энн внимательно посмотрела на чашку с бледно-золотой жидкостью, затем на ободряющее лицо своей подруги.
— Постараюсь.
— Ну, вот и хорошо.
Джин присела на край постели и дала Бет Энн чашку. Под наблюдением Джин Бет Энн сделала осторожный глоток.
— Ты ведь пережила настоящее приключение? — спросила Джин.
— Угу, — куриный бульон, соленый и вкусный, удивительно быстро прибавлял ей силы. Несмотря на то, что ее душа пребывала в черной тоске, ее тело не хотело просто так сдаваться.
— Наверно.
— Наверно? — Виски Джин подняла изогнутые крутой дугой брови в насмешливом удивлении. — Ограбление банка, рудники с брильянтами, разбойники! Ха! Да возьми, что хочешь из того, что я сейчас перечислила, и у тебя уже будет готовый роман!
Бет Энн поставила чашку на стол.
— Досужие сплетни. Ничего нового.
— Нет уж, новое здесь хотя бы то количество необычайных событий, которые маленький городок проглотил за несколько дней! — засмеялась Джин. — Конечно же теперь все говорят, что они все время знали, что тебя обвинили несправедливо — такую милую, прелестную обаятельную молодую женщину! Подумать только! И никого не удивляет, что проповедник оказался вовсе не проповедником. Удивляет лишь количество людей, которые заметили что у него глазки бегают, и все время подозревали в нем мошенника.
— А у Зака глазки вовсе не бегают! У него самые прекрасные в мире глаза! — У Бет Энн задрожал подбородок. — Где он?
— В тюрьме.
— Ох!
Бет Энн тяжело вздохнула. С тех пор, как она, проснувшись снова, не обнаружила рядом сильных рук Зака, она в тайне опасалась, что его уже отослали… в кандалах. Эта мысль причиняла ей тяжкую душевную боль. Разве никто не понимает, что преступление Зака было таким ничтожным по сравнению с тем, что они пережили?
— А когда шериф отошлет его в Юму?
Джин всхлипнула.
Щеки Бет Энн побелели, как снег.
— О, нет…
— Сперва он придет сюда, и ты сможешь попрощаться.
Стараясь побороть свое уныние, Бет Энн откинула одеяло, держась за больной бок.
— Помоги мне встать.
— Стой, погоди минутку, дорогая, ты не должна этого делать…
— Я ни за что не позволю, чтобы мужчина, которого я люблю, и который отправляется в тюрьму и, Бог знает насколько, запомнил меня какой-то драной кошкой! — голос Бет Энн прервался. — Ему нужно запомнить… меня совсем другой… так что помоги мне сесть на этот стул и дай мне вот эту шаль. Ой, мне нужна расческа!
Джин помогла Бет Энн пересесть на стул, затем с крючка на двери спальни сдернула желтую шаль и накинула ее Бет Энн на плечи.
— Я полагаю, что шерифу нельзя отказать в наличии христианских чувств.
— Если бы у него была хотя бы крупица таких чувств, он бы отпустил Зака! В конце концов, если бы не Зак, мы никогда не узнали бы, кто на самом деле убил Вольфа, а Том Чепмэн мог бы улизнуть с деньгами.
— Да уж, вместо этого старина Том получил всего лишь горстку второсортных камешков, — засмеялась Джин.
Зайдя за спину Бет Энн, Джин взяла расческу и принялась расчесывать ее волосы.
— О, я бы не отказалась посмотреть на его физиономию, когда он попытается их сбыть где-нибудь в Калифорнии, — продолжала Джин. — Шериф даже не потрудился послать за ним погоню. Забавно, но эти фальшивые брильянты стали главным делом Барлингса.
Бет Энн перестала поправлять шаль у себя на плечах.
— Я тебя не понимаю, — сказала она.
— Ну, я имею в виду, что, поскольку потенциальный обман не является преступлением как таковым, банкира можно обвинить только лишь в желании выгородить Бобби. Я старалась всячески уязвить мистера Барлингса за то, что он ничего не сказал, когда убийство Вольфа пытались повесить на тебя, но теперь я понимаю, что здесь все дело было в родительской любви, а это очень сильная штука.
Бет Энн вздохнула, терзаемая угрызениями совести из-за своей собственной вины. Возможно, благодаря своей ветренности она позволила себе как-то обнадежить Бобби? Или же все зашло слишком далеко гораздо раньше?..
— Бедный Бобби. Он казался таким безобидным. Кто бы мог подумать, что все так обернется!
— Да. Мистер Барлингс уже продал свою долю в банке другому инвестору, и собирается покинуть город. Говорят, что он собирается поселиться рядом с клиникой, но доктора считают, что вряд ли Бобби когда-нибудь поправится.
— Какая трагедия, — прошептала Бет Энн.
Голоса за дверью привлекли внимание Бет.
— Это, должно быть, они, — сказала Джин.
Несмотря на проявившуюся в ней женственность, она тяжелой мужской поступью, подошла к двери. Дернув на себя ручку, Джина увидала мрачную Мэми Каннингхэм в сопровождении шерифа Николса и Зака. Ее муж, мэр Айк Каннингхэм замыкал процессию. С большим облегчением Бет Энн увидела, что Зак без кандалов.
— Ангел, тебе не следовало вставать!
Схватив ее руки, Зак опустился на колени рядом с ней.
Лишь еле заметные складки вокруг рта слегка искажали обычное беспечное выражение его лица.
Несмотря на то, что ее сердце разрывалось, Бет Энн постаралась казаться веселой и кокетливой.
— Леди никогда не приветствует своих посетителей лежа, если может сделать это иначе. Плохой тон, знаешь ли.
Зак ухмыльнулся и, наклонившись, прошептал ей на ухо.
— Не знаю кто как, но что до меня, то я предпочитаю общаться с тобой, когда ты лежишь на спине.
— Да вы, наглец, Зак Медисон, — внезапно ее смех умолк, а в ее серебряных глазах появился испуг. — Только ты никогда не меняйся!
Зак провел по ее волосам и лицу, запоминая каждую черточку, и нежно поцеловал ее в губы.
— Никогда!
Они прижались друг к другу и очень тихо заговорили о чем-то глубоко личном. Остальные при этом старательно отводили глаза в сторону.
— Как бы мне хотелось дать тебе с собой мою фотографию, — прошептала она. — Я обязательно потом вышлю ее тебе!
— Мне ничего не нужно, чтобы запомнить тебя. Каждый твой вздох, каждое твое слово, — все, что я чувствую и вижу, уже отпечаталось в моей памяти и стало частью моей любви, — Зак сжал ее ладони в своих. — Мы расстаемся не навсегда. Каждый новый день будет приближать нашу встречу. Постарайся не забывать об этом.
Бет прерывисто вздохнула, не обращая внимания на слезу, поползшую по ее щеке.
— Да, Зак. Я люблю тебя.
Шериф Николс деликатно откашлялся за спиной Зака.
— Нам нужно отправляться, сынок.
— Проклятье, Тристан! — не выдержала Виски Джин. — В конце концов, после всего, что произошло, не справедливо отсылать этого парня к черту на рога. Неужели ты ничего не можешь сделать?
— Я всего лишь выполняю свой долг, — натянуто ответил шериф.
