— Все теперь будет хорошо, правда?
Голос Бет Энн дрожал, а объятия ее были так крепки, что казалось, она больше никогда в жизни не отпустит его.
Зак улыбнулся ей, затем нежно приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал. Прикосновение к ее губам было бесконечно волнующим и многообещающим.
— Все еще не так просто, ангел. Мы должны дать кое-какие объяснения, но я надеюсь, что теперь все, действительно, будет хорошо.
Он откинул назад голову и засмеялся.
— Зак?
Он затряс головой, не в силах успокоиться.
— Бедный Том. Я надеюсь, он не слишком пожалеет о своем великодушным порыве, когда обнаружит, что он получил за все свои старания.
— А что он получил? — Бет Энн нахмурилась в нерешительности. — Он же получил полный мешок брильянтов!
— Это дешевка, мой ангел, — Зак обернулся к банкиру. — Ведь я прав, Барлингс? Сколько на самом деле стоят эти ваши второсортные камешки?
— А? — Барлингс, потерявший интерес к происходящему, лениво повернул голову. — Ну, пару сотен долларов, не больше.
Зак поглядел на Бет Энн.
— Вот видишь?
— О, Господи, Бет засмеялась. — И наличными он ничего не взял?
— Нет.
Они посмотрели друг на друга и прыснули со смеху. Не разжимая объятий, они сотрясались от приступов безудержного смеха. Пораженная Мэми Каннингхэм и все остальные удивленно за ними наблюдали.
— Ой, ты еще не знаешь самого главного, — сказала Бет Энн, немного придя в себя. — Рудник па оказался доверху полон меди!
— Да ты что! — Зак поперхнулся от смеха и еще крепче прижал ее к себе. — Брильянты в обмен на медь — вот это роскошная сделка!
— Да ну тебя! Это отличная сделка, и отличная работа, — запротестовала Бет, ткнув его кулаком в грудь. Внезапно ее лицо стало серьезным. — Мы сможем делать все, что угодно, даже купить тот особняк, о котором ты говорил.
Его удивило, что она помнит подобные вещи. Бирюзовые глаза Зака засветились нежностью. Он склонился к ней и прошептал на ухо:
— Мечты меняются, ангел. Мы с тобой сами построим себе особняк, который…
— Не трогай ее! — выкрикнул Бобби Барлингс, сжав кулаки.
Бессильная злоба вызвала яркий румянец на его щеках, широко открытые глаза горели гневом.
— Бобби! — Окрик Роберта Барлингса-старшего был оставлен без внимания.
— Оставь ее в покое! Отойди от нее, — сказал Бобби Заку. — Я предупреждаю тебя…
— Полегче, сынок, — улыбнулся Зак. — Я ведь не делаю ей больно.
— У тебя нет никакого права! Мисс Бет Энн моя. Мне так папа сказал! — Бобби сотрясался от возбуждения.
— Все нормально, успокойся, Бобби, — мягко проговорила Бет Энн, не удивленная тем, что после перенесенных потрясений с парнем произошел подобный нервный срыв. Понял ли он смысл признания его отца. Бет надеялась, что нет. — Зак мой хороший друг, такой же как и ты.
— Вы моя леди, — нижняя губа Бобби дрогнула. — Ты моя! Я женюсь на тебе!
Зак покачал головой и слегка нахмурился.
— Извини, сынок, но ты должен понять. Мисс Бет Энн собирается замуж за меня.
— Нет! Это неправда! Я не позволю!
Слезы брызнули у него из глаз. Бобби дико оглянулся вокруг, затем наклонился к барьеру. Разогнувшись он описал опасную дугу пистолетом Зака. Мэми Каннигхэм вскрикнула, все остальные отступили на шаг назад.
— Я убью тебя! — истерично выкрикнул Бобби. — Я убью тебя также, как я убил этого противного Вольфа!
— Бобби! — Барлингс выступил вперед. Ужас был написан у него на лице. — Не произноси больше ни слова! Отдай мне эту штуку!
— Нет, папа. Я должен это сделать, — всхлипнув, Бобби поднял пистолет обоими руками и направил его на своего соперника.
Зак отпихнул Бет Энн назад, закрывая ее своим телом. Его лицо выражало удивление.
— Ты? Ты убил Вольфа?
— Не отвечай, Бобби! — приказал Барлингс, протягивая руку к пистолету.
Сын оттолкнул его.
— Да, я это сделал! Вольф кричал на папу! Он вывел папу из себя! Я должен был его защитить, разве ты не понимаешь?
Блуждающий взгляд Бобби внезапно остановился. Злое намерение не покинуло его. Он прицелился в Зака.
— Это было просто. Все, что надо сделать, — это нажать на эту штучку…
— Нет, Бобби, не делай этого!
До Бет Энн постепенно дошла вся серьезность происходящего. По-настоящему напуганная, она бросилась к парню.
— Это не сделает меня счастливой. Ведь ты же хочешь, чтобы я была счастлива, правда?
— Но… — повернув к ней мокрое лицо, Бобби замер в нерешительности.
— Понимаешь, — продолжала Бет Энн, игнорируя яростные знаки, которые подавал ей Зак, пытаясь заставить ее отойти подальше. — Ведь на самом деле ты не хочешь, чтобы кто-нибудь пострадал.
— Но я ненавижу его! — страстно выкрикнул Бобби.
— В ненависти нет ничего хорошего, — сказала Бет, подходя еще ближе и протягивая вперед руку.
Ее сердце билось так сильно, что у нее то и дело перехватывало дыхание, но она продолжала растягивать на своем лице улыбку, пытаясь образумить расстроенного и возбужденного слабоумного.
— Поверь мне, Бобби, я знаю, любить гораздо лучше. А друзья любят друг друга по-особенному. Разве ты откажешься быть моим другом? Неужели ты не дашь мне этот пистолет?
Бет видела, что Бобби колеблется. Боль, неприятие, нерешительность клокотали в его воспаленном мозгу.
— Пожалуйста, Бобби.
Выражение его лица сделалось жалким, поток слез хлынул из глаз. Улыбнувшись ей печально, Бобби покачал головой.
— Я не могу.
Когда он качнулся в сторону Зака, Бет Энн тоже не осталась на месте. Когда он нажал на спусковой крючок, она уже приняла решение. А когда ее пронзила острая боль, это было уже не важно, главное, что Зак был спасен.
— Ангел!
Повалившись на блестящий деревянный пол Бет Энн услышала голос Зака и отдаленный пронзительный крик. Это было запоздалое раскаяние Бобби. Над ней нависли чьи-то тела, их голоса заглушил плач убийцы.
Потом рядом с ней появился Зак. Он поддерживал ее руками, испачканными в чем-то таком же красном, как и ее платье. Потом на нее навалилась темнота, и Бет Энн почувствовала, как навсегда проваливается в бездонный алый омут…
Она очутилась в розовом облаке и находила это очень приятным. Солнечный свет проникал сквозь ее веки. Она ощущала наполнивший ее ясный мир и спокойствие. Через некоторое время Бет заметила острую яркую точку. Она излучала неизъяснимое тепло и потянула ее к себе, к свету…
— Нет, мой ангел, пока нет.
Бет Энн остановилась, ее сердце затрепетало при звуках знакомого, любимого голоса.
— Мама?
— Твое время еще не пришло. Ты должна вернуться.
