Дульсия была уверена в том, что разработала блестящий, безошибочный план. Если де Уоренн уже успел забраться в постель к ее дочери, она могла бы шантажировать его, добиваясь контроля над поместьем.
Швейцар проводил леди Белфорд в гостиную, взял ее визитную карточку и положил на серебряный поднос. Дульсия заявилась с визитом очень рано — это было не принято, однако она надеялась застать де Уоренна дома прежде, чем он куда-нибудь уйдет.
Услышав тяжелую поступь Клиффа, леди Белфорд попыталась побороть гнев, вызванный им, теперь ее лицо стало притворно скромным, обольстительным. Соблазнение было первым вариантом ее плана действий, шантаж — последним.
Клифф вошел в гостиную с непроницаемым, каменным лицом и закрыл за собой обе двери. Он обернулся к Дульсии, не утруждаясь надлежащим вежливым приветствием.
— Я буду говорить прямо, леди Белфорд. Ваше присутствие здесь нежелательно.
Улыбка исчезла с лица Дульсии, точно так же, как и ее удовольствие при виде столь притягательного мужчины. Но она умело держала себя в руках.
— И вам тоже доброе утро, милорд, — тихо пробормотала Дульсия.
— Я что, должен вам повторять? Вы в этом доме нежеланны.
Она горделиво выпрямилась: да как он смеет, этот презренный де Уоренн!
— Моя дочь живет в этом доме, Клифф. Я так сожалею о нашей стычке! Я приехала, чтобы принести вам свои извинения и осведомиться о ее делах.
Прекрасные синие глаза де Уоренна засверкали.
— В самом деле? Вы хотите узнать о делах дочери, которую не желаете признавать? — Его тон был язвительным.
— Я передумала. Мне бы хотелось с ней встретиться. Если честно, я подумывала о том, чтобы представить ее своей кузиной, но я боюсь Белфорда.
Дульсия положила свою руку без перчатки на сильное предплечье Клиффа. Он вздрогнул от омерзения, а леди Белфорд ощутила мимолетное удовольствие, подумав, что даже этот мужчина не мог противиться ее чарам.
— Клифф, я так сожалею! — воскликнула она. — Аманда — моя дочь, и я хочу помочь вам должным образом представить ее в свете. Осторожно, разумеется.
Дульсия улыбнулась ему, ее ресницы затрепетали.
Клифф отпрянул от нее и нахмурился:
— Вы разбили Аманде сердце. А теперь желаете поиграться с его осколками? Я сильно сомневаюсь, что такая женщина, как вы, может изменить свое мнение.
Дульсия поняла, что соблазнить Клиффа будет непросто, ведь он, похоже, действительно презирал ее. Она хотела обрушиться на него с оскорблениями, но сдержалась и снова улыбнулась:
— Перестаньте, Клифф! Как я могла разбить ей сердце? Я не знаю ее, она не знает меня.
— Кэрр заставил ее полюбить вас, мадам. Ваш отказ общаться с Амандой глубоко огорчил и обидел ее, — резко сказал Клифф.
«Он так защищает ее!» — неожиданно пронеслось в голове Дульсии, и сердце кольнуло неприятное подозрение и острая ревность. Неужели де Уоренн спит с ней?
— Что ж, тогда она очень похожа на своего отца. Я разбила ему сердце, сама того не желая. Кэрр был слабым.
Клифф почувствовал отвращение.
— Аманда — самая сильная женщина, которую мне когда-либо доводилось встречать. Давайте перейдем к главному. Что вам на самом деле нужно?
Дульсия изумленно вытаращила глаза, не переставая думать об имении, которое Кэрр оставил дочери, и молясь о том, чтобы ей перепало с этого богатства хоть несколько фунтов.
— Я уже сказала, что хочу помочь вам с Амандой. Насколько она груба и невоспитанна? — спросила она, даже не подумав выразиться потактичнее о собственной дочери. — Ее можно представить в приличном обществе? В противном случае мы не сможем найти ей жениха.
Клифф решительно тряхнул головой:
— Я не хочу, чтобы вы в той или иной степени находились рядом с Амандой, леди Белфорд. Нет никаких «мы». Я доверяю вам не больше, чем коварной гадюке. Впрочем, нет, еще меньше.
Дульсия уставилась на де Уоренна — как же она ненавидела его! Леди Белфорд мечтала о том, как затащила бы этого гордеца в постель, ублажала бы, пока он не стал кричать от удовольствия, а потом холодно отвергла, наблюдая, как он молит хотя бы о капле ее внимания.
— Вы ведь явились сюда только потому, что услышали о небольшом состоянии Аманды. Вы что, считаете меня дураком? — И Клифф холодно, нерадостно улыбнулся.
Дульсия предприняла последнюю попытку установить перемирие, хотя ничего сейчас так не желала, как расцарапать ногтями его красивое лицо.
— Я имею право помочь вам представить свою дочь в свете, сэр. Я имею право принимать решения, которые касаются ее будущего.
— Нет у вас никаких прав! — вскричал Клифф, и его щеки залились краской гнева.
Дульсия впилась длинными ногтями в свои ладони.
— И давно вы спите с ней, де Уоренн?
Его глаза округлились, а леди Белфорд коварно, зло рассмеялась, явно наслаждаясь реакцией.
— Я знаю, что вы спите с ней. Слышала, что она красива и молода. Обычно вы предпочитаете женщин опытных, вроде меня, но вдруг решили соблазнить невинную девушку. И после этого вы еще смеете меня презирать? — промурлыкала Дульсия. Сердце подскочило у нее в груди, когда она увидела реакцию Клиффа — его ярость достигла предела и вот-вот грозила вырваться наружу.
Он резко вскинул руки, словно собирался впечатать незваную гостью в стену.
— Да, она молода, очень молода — Аманде всего восемнадцать! Она моя подопечная, леди Белфорд! Я пытаюсь найти ей мужа!
Дульсию удивило то, что де Уоренн, казалось, действительно был оскорблен ее упреками. Она подошла к наглецу так близко, что ее бюст касался его груди. Он вздрогнул от неожиданности и омерзения.
— Если я расскажу в свете о том, что вас с мисс Кэрр связывает пылкий роман, она будет опозорена, просто уничтожена, Клифф.
Он сжал руку леди Белфорд так крепко, что она стала задыхаться от боли, и все-таки оттолкнул ее к стене.
— Черта с два! Я не делю постель с Амандой!
Дульсия торжествующе рассмеялась:
— Даже если это и так, кто вам поверит?
— И вы еще смеете шантажировать меня? — сквозь зубы прорычал Клифф, его глаза теперь метали яростные молнии.
Впрочем, Дульсия была абсолютно уверена в том, что видит в его взгляде не только гнев, но и страсть. Немного успокоившись, де Уоренн ослабил свою железную хватку и холодно улыбнулся:
— Чего вы добиваетесь, Дульсия?
Немного поколебавшись, она коснулась ногой его бедер. К величайшему потрясению леди Белфорд, главное достоинство Клиффа никак не отреагировало на ее близость.
Его улыбка стала просто ледяной.
— Даже если бы вы были последней женщиной на земле, я бы ни за что не притронулся к вам.
