— Это отличные новости, Эван, — обрадовался Габриель.
— Теперь мне надо как-то перевезти семью и животных в Кингскот, — продолжал Эван. Лошадь, корову, пять овец и барана привезли в Вейрс-Коув на шхуне несколько лет назад, а потом в грузовой сетке подняли на скалу. Тогда для этого потребовалось несколько человек, и теперь, чтобы спустить вниз животных, потребуется не меньшее количество людей. — Чарльтон Эшби зафрахтовал корабль, который придет сюда послезавтра, если позволит погода. Капитан его должник, и он пообещал, что его люди помогут погрузить лошадь и корову.
— У нас нечасто выдаются спокойные дни, — заметил Габриель.
— Я знаю. Если погода будет плохой и без надежды на улучшение, то мне придется отправить Сару с девочками на корабле, а животных вести по суше.
— Вам не справиться одному сразу с лошадью, коровой и овцами, не говоря уже о поросятах. Я могу помочь с овцами, но было бы лучше погрузить свиней на корабль в клетках, — посоветовал Габриель.
— Мне надо идти, сказать девочкам, что мы переезжаем. Пока я отсутствовал, все было в порядке? — спросил Эван.
— Да, в полном порядке, — успокоил Габриель фермера.
— У меня нет слов, чтобы отблагодарить вас за то, что присматривали за фермой.
— Все работы на ферме делал Габриель. Я дежурил за него на маяке. Мы решили, что так будет лучше, — сказал Эдгар.
Эван немного растерялся.
— Мы решили, что так будет лучше, — стал объяснять Габриель. Не мог же он сказать Эвану, что жена запретила Эдгару приходить на ферму.
Эдгар смутился.
— Между Карлоттой и Сарой произошла размолвка? — Эван чувствовал, что две женщины питают друг к другу взаимную неприязнь.
— Они немного поспорили, — добавил Эдгар, — но вины Сары в этом нет. Карлотта любит, когда всё делают, как она хочет, она не терпит никаких возражений.
— Может, это даже и к лучшему, что мы уезжаем, — заключил Эван.
Амелия была в саду вместе с Сисси, когда появился Эван. Девушки удивились, что он вернулся так скоро и без Майло.
— Папа, ты приехал! — воскликнула Сисси. — А где Майло?
— Идите в дом, — угрюмо велел Эван.
Недоуменно переглянувшись, Амелия и Сисси последовали за Эваном в дом. Эван позвал остальных, и девочки собрались вокруг стола.
— С Майло все хорошо, — сообщил Эван. Он видел, что все с тревогой ждут новостей. — Он остался у Эшби, в Кингскоте.
— Почему? — спросила Сисси.
— Доктор хочет еще две недели осматривать Майло каждый день, понаблюдать за его самочувствием. Так что волноваться не о чем.
— Значит, его не будет две недели? — спросила Амелия. Она знала, что Эван тяжело переживает разлуку с сыном, да и девочкам тоже очень не хватает брата.
— Он не приедет, — произнес Эван. — Для него слишком опасно жить здесь. Так сказал доктор.
Дети от удивления ахнули и замерли, молча смотря на Эвана. Неужели Майло останется жить в другой семье?
— Мы переезжаем в Кингскот, — добавил Эван. — Послезавтра нас вместе с животными заберет шхуна, а пока нам предстоит много дел.
— Мы переезжаем в город? — Сисси не верила своим ушам.
— Совершенно верно, — подтвердил Эван. — Я нашел дом с участком земли, поэтому я хочу, чтобы вы помогли Саре собираться.
— А я… поеду с вами? — спросила, запинаясь, Амелия.
— Конечно поедешь. Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя здесь?
— Нет, я не знаю… может быть, вы пошлете меня… обратно в тюрьму.
— Это зачем? — спросил он в своей обычной грубоватой манере. — Там, куда мы уезжаем, будет много работы. — Он вышел проверить животных. Амелия не ожидала, что Эван скажет, что она хорошая работница, что она нужна его детям. Это было не в его стиле. Комплименты от Эвана были так же редки, как и кенгуру альбиносы.
Когда Эван ушел, старшие девочки завизжали от восторга. Их радовало, что поблизости будут магазины, хотя они могли позволить себе только поглазеть на витрины. К тому же у девочек никогда не было возможности ходить в школу с другими детьми, общаться с ними и играть. Им было очень интересно, каким будет их новый дом. Амелия же не разделяла их радости. Хотя пребывание здесь, на мысе, было для нее своего рода заключением, отъезд означал, что она больше никогда не увидит Габриеля. Несмотря на их серьезную размолвку, Амелия всем сердцем любила его. Она надеялась, что случится чудо и она обретет счастье с Габриелем.
Оставив детей радостно обсуждать их новую жизнь, Амелия вышла на улицу. Подойдя к огороду, она прислонилась к забору, заплакала. «Наверное, это к лучшему, — успокоила себя Амелия. — Но почему мне так больно?»
Вечером, когда девочки поели и пошли в свою комнату, Амелия, пожелав спокойной ночи Эвану, направилась к своему домику. Но, не дойдя до него, повернула к скалам, в секретное место, куда однажды отвел ее Габриель.
Луна, хотя и не полная, давала достаточно света, и Амелия нашла тропу. Дойдя до места, девушка посмотрела на море. Она знала, что никогда не забудет этот укромный уголок, не забудет и Габриеля.
Амелия смотрела на лунную дорожку, идущую за горизонт по глади моря, и ею овладело чувство абсолютного и всепоглощающего одиночества. Ей остается только жить в семье Финнли и работать для нее. Она подумала, что если подойдет к краю скалы и сделает еще один шаг, то положит конец всем своим страданиям. Никто не вспомнит о ней… Амелия шагнула к краю. Еще два шага… и боли больше не будет.
— Сара, — вдруг раздался тихий голос за спиной. На секунду Амелии показалось, что это просто галлюцинация. Она обернулась и увидела Габриеля.
— Габриель, — удивилась она. Луна освещала его прекрасное лицо. Амелии отчаянно захотелось, чтобы он обнял ее. Она мечтала, чтобы Габриель любил ее, как она любит его, но слова Карлотты до сих пор звучали у нее в ушах.
Габриель пришел к скалам, не смея надеяться, что девушка будет здесь.
— Полагаю, вы знаете, что мы уезжаем, — тихо произнесла она.
Он молча кивнул.
— Просто не верится, что я уезжаю отсюда, — продолжала Амелия, стараясь скрыть свои чувства.
— Без вас здесь будет все по-другому, — хрипло прошептал Габриель. — С тех пор как он узнал, что она уезжает, все его мысли были только об их отъезде. — Я… уже скучаю по вас.
— В это верится с трудом. Вы вполне были здесь счастливы до моего приезда.
— Я тоже так думал, пока не встретил вас.
— О чем вы говорите, Габриель?
Он подошел ближе. Ему хотелось заключить Амелию в свои объятия.
— Еще никогда мне никто так не нравился. Я никогда в жизни не был так сильно влюблен. Все прежние увлечения и влюбленности не идут ни в какое сравнение с тем чувством, что я испытываю к вам. Теперь я знаю, что люди имеют в виду, когда говорят «любовь всей жизни».
