– Вы по-прежнему меня ненавидите? – Он запнулся.
– Вас? Нет. Сейчас – нет.
Ободренный этим «нет», которое столько значило для него, он умолк. Золотая листва на деревьях казалась в солнечных лучах еще ярче. Кот на коленях молодой женщины щурил глаза, и было слышно, как стрекочет последний кузнечик в высокой траве.
В середине ноября 1793 года Мозельская армия пришла в движение и двинулась в сторону границы, где собрались значительные силы прусских и австрийских союзников. После первой битвы при Кайзерслаутерне, которая продолжалась три дня, казалось, что французы разбиты, но едва армия немного перевела дух, как Ош снова начал наступление. Взяв Рейсгоффен и Фрошвейлер, он заставил противника отойти к Верту, где настиг его и снова разбил. Между тем наступила зима, и хотя было не так уж холодно, в некоторых местах рыхлый снег стоял по колено; но Луи не собирался останавливаться. Старый генерал Вурмзер, у которого было больше людей, чем у французов, попытался подстеречь противника на болотистой равнине, но из этого ничего не вышло; Ош принял бой и вынудил австрийцев отступить в Виссамбур, который был укреплен настолько хорошо, что все считали, что взять его приступом почти невозможно. Тем временем французская Рейнская армия под командованием Пишегрю шла на соединение с Мозельской, чтобы совместно действовать против Виссамбура, захвату которого Конвент придавал огромное значение.
Кассандр вошел в дом, где расположился главнокомандующий, и справился у первого попавшегося ему навстречу адъютанта, может ли генерал его принять.
– Он диктует письмо, – ответил адъютант.
– Хорошо, – кивнул священник, – я подожду.
Он сел в коридоре. Из-за двери до него доносились обрывки слов: «был слишком занят и не мог отчитаться ранее… раненый вел себя как герой, вернее, как истинный республиканец… при первой же возможности пришлю вам знамена, которые я захватил у противника». Подумав, что это может продолжаться еще долго, Кассандр поднялся с места и вошел в дверь не стучась.
Луи, сидевший за столом, поднял глаза. По выражению его лица, по тому, как сверкнули его глаза, священник догадался, что генерал хотел выругаться, однако Ош сдержался.
– Что-нибудь еще, мой генерал? – спросил почтительно молодой адъютант.
– А черт его знает, – буркнул Луи. – Терпеть не могу эти бумажки… Про захваченные знамена я сказал? Тогда все.
Он поставил внизу подпись и отдал письмо адъютанту, который скрылся за дверью.
– Ты мог бы устроиться в доме получше, – заметил священник. Он сел, не дожидаясь приглашения. Впрочем, что-то подсказывало ему, что Ош предложил бы ему сесть не раньше второго пришествия.
– Ты явился ко мне, чтобы говорить об этом? – прищурился Луи.
Кассандр усмехнулся. Он ни капли не обижался на обращение генерала, – отчасти в силу возраста и опыта, отчасти потому, что в глубине души отлично сознавал, что заслужил нелюбовь.
– Тебе не приходит в голову, что мне просто интересно узнать, как у тебя идут дела? – мягко проговорил он.
– Дела? – хмыкнул Луи. – С Вурмзером нелегко воевать, должен тебе признаться. Он же родом из этих мест, и у него тут куча родных и знакомых. Я же – сам понимаешь, чужой, и меня встречают соответственно. На дорогах полно беженцев, целые семьи покидают дома и уходят в Пруссию. Я делаю что могу, чтобы люди не боялись, но солдаты после боя не всегда оказываются на высоте.
Хлопнула дверь, вошел Франсуа, который принес с собой охапку дров для камина. Но он заметил сидящего перед столом Кассандра и, чертыхнувшись, уронил несколько поленьев.
– Ты когда-нибудь научишься стучаться, а? – ворчливо спросил Луи.
– Извини, руки были заняты, – ухмыльнулся адъютант. Он понизил голос: – Если тебе понадобится выкинуть его в окно, я буду поблизости.
После чего он широко улыбнулся гостю, подбросил в камин несколько дров и исчез.
– И все-таки зачем ты приехал сюда? – внезапно спросил Ош.
Священник улыбнулся.
– Комитет общественного спасения хочет, чтобы после соединения обеими армиями командовал один человек.
– Меня это не удивляет, – пожал плечами его собеседник. – Весьма разумное решение. К тому же Пишегрю старше меня и больше воевал.
Он заметил задумчивое выражение на лице Кассандра и невольно насторожился.
– Да, да, – сказал Кассандр. – Командовать будешь ты.
– Ты уверен? – мрачно спросил Луи.
– Мне не нравится Пишегрю, – спокойно проговорил священник. – В нем есть что-то от Дюмурье, хотя до сих пор он держался почти безупречно. И мне будет куда спокойнее, если он окажется у тебя в подчинении, а не наоборот.
– Один вопрос, – хмуро сказал Луи. – Это назначение – твоих рук дело?
Кассандр покачал головой.
– Не совсем. Скажем так: меня спросили, я ответил. Меня попросили объяснить, я объяснил. Все. Если бы не твои заслуги, меня бы никто не послушал, так что считай, что ты всем обязан себе самому.
Он поднялся с места.
– Пишегрю это не понравится, – внезапно проговорил Ош. – Мне бы точно не понравилось.
– Да плевать на Пишегрю, – отмахнулся священник. – Главное, справишься ли ты. А он в любом случае подчинится, потому что знает, что его ждет в случае отказа.
– Справлюсь, – пообещал Луи.
– Вот и прекрасно, – объявил Кассандр, подходя к двери. – Я остановился в «Веселом поросенке» напротив. Если что, генерал, заходи, я всегда рад тебя видеть.
Едва Кассандр ушел, в дверь снова, не стучась, ввалился Франсуа. Вид у него был встревоженный.
– Слышь, генерал… Несколько часов назад ребята захватили группу беженцев, которые хотели уйти через Рейн в Германию. Я подумал, может, тебе это будет интересно… – Он собрался с духом. – Она тоже там.
Он сразу же понял, кто эта «она», и в груди у него словно что-то на мгновение оборвалось. Его бросило в жар.
– Одна?
– Нет. С ней эта, ее служанка… И еще один. Тот, кто сдал нам Онскот.
– Я думал, она давно уехала из страны, – буркнул Луи. Он хмурился и смотрел мимо адъютанта. – Что она здесь делает?
– Ева сказала, ее госпожа хворала, и они не могли двигаться быстро. Она и впрямь выглядит не слишком хорошо… бледная очень. Я хотел предложить им нашего доктора, но она отказалась.
– Возмутительно, просто возмутительно, – пыхтела меж тем Ева, которую вместе с Амелией и остальными пленниками засунули в крошечную комнатку, где полтора десятка человек смогли с трудом разместиться. – Я же говорила вам, сударыня: надо было выбрать другую дорогу!
Она сердито покосилась на Армана, который не произносил ни слова. Разбойник на руках Евы тревожно озирался на безучастных, молчаливых людей вокруг них.
