— Вы что, с ума сошли? — выкрикнула она.
— Вещи конфискованы, — заявил капитан, и ее собственность проследовала дальше в лапы одного из солдат.
— С какой стати? Здесь только предметы одежды и… — Слово «драгоценности» застряло в горле.
Флёр попыталась вспомнить, как все происходило. Да, муж настоял на том, чтобы она взяла с собой украшения, поскольку иначе они попадут в руки фаворитки. И вот теперь эта дама может быть уверена, что получит все драгоценности без остатка.
— Я выполняю приказ, графиня! — прорычал капитан и грубо подтолкнул Флёр в спину между лопатками. — Следуйте за нами!
Флёр была слишком измучена, чтобы замечать, куда их ведут. Изнуренная работой в течение длинного, напряженного дня и хаосом чувств, который вызвали у нее последние события, она впала в самое горькое отчаяние. Флёр механически переставляла ноги, не пытаясь задавать себе вопросов о том, в какие мрачные катакомбы замка ее сейчас отправят.
Когда наконец обитая железом дверь открылась перед ней и пламя факела заплясало по плитам сырой каменной стены, Флёр не задумываясь переступила через порог. Квадратное помещение было пусто, только в одном углу лежала кучка соломы. Флёр бессильно опустилась на эту тонкую колючую подстилку, не промолвив ни слова, ни разу не взглянув на тех людей, которые ее сюда привели.
Она закрыла руками лицо и услышала глухой стук тяжелой двери. Металлический скрип щеколды, задвигаемой снаружи, подтвердил ее худшие предположения. Когда же она научится доверять разуму, а не сердцу?
— Флёр! Прошу вас, не теряйте мужества. Я знаю, что…
— Вы?
Флёр вскочила. Хрупкая фигурка в зеленой, цвета мха, бархатной накидке, капюшон которой соскользнул с ее волос, уже растерявших, как и обычно, половину всех заколок. Спутанная копна локонов цвета лунного сияния, казалось, освещала мрачное помещение, где единственным источником света был едва чадящий фонарь на крюке около двери.
В мутном кольце этого света и стоял Ив де Сен-Тессе, граф де Шартьер. Он не понимал, почему на лице Флёр вдруг возникло выражение полного презрения.
— Ну, конечно, я! Кого же вы еще ждали? — выдохнул он с нескрываемым негодованием. — Может быть, вашу камеристку или Его Всемилостивейшее Королевское Величество собственной персоной?
— Как же это… Как это вас… — Флёр запнулась и попыталась сосредоточиться. Она сомкнула перед собой руки и нервно провела языком по нижней губе. Как это он оказался здесь? Хочет принять на себя обязанности по ее допросу?
— Чего вы ждете от меня? — вымолвила она. — Подробных деталей о том самом предательстве, которого я не совершала?
— Флёр! Черт побери, вы в своем уме? — Сделав несколько быстрых шагов, граф подошел к ней вплотную и встряхнул так грубо, что она вскрикнула от испуга.
Он еще раз яростно встряхнул ее, полагая, что позволительно любое средство, чтобы не дать ей полностью потерять самообладание именно теперь. Ее зубы громко стукнули.
— И верно! — зло фыркнула Флёр в ответ. — Надо совсем сойти с ума, чтобы поверить такому предателю, как вы.
— Сделайте одолжение, отложите приступ истерии до лучших времен, — скомандовал супруг и прижал ее лицо к своему крепкому плечу. — До сих пор вы выказывали хладнокровие, так сохраняйте же его и в дальнейшем. Мы освободимся отсюда только при том условии, что не утратим рассудка. Так кого это я, по-вашему, предал?
Скованная его близостью, Флёр вдохнула исходящий от него аромат терпких трав и свежести леса. Тот же запах издавал и его теплый плащ. Видимо, слуги регулярно обновляли эту специальную смесь из высушенных растений в сундуках для его гардероба…
Но какое ей дело до ухода за его туалетами? Она подняла лицо от складок его куртки и взглянула на него глазами серны, затравленной сворой охотничьих собак. Медленно приходя в себя, Флёр уже действительно не знала, что и думать, — настолько она запуталась.
— Нас ждали, — хрипло пробормотала Флёр. — Подстроенное вами бегство окончательно ввергало меня в погибель. Вы навязали мне эту идею и помешали обратиться за помощью к королеве. Не станете же вы отрицать, что именно ваши действия привели меня в такое отчаянное положение?
Ив де Сен-Тессе смотрел сверху вниз на молодую женщину, которая кидала ему обвинения в предательстве и коварстве. Любого другого человека он бы призвал к ответу за такую клевету. Но разве не было у нее причин обвинять его? Не сам ли он виноват в том, что потерял ее доверие?
Граф подавил свой гнев и ответил со снисходительностью и сарказмом:
— И я сам заставил их арестовать меня, так, что ли? Ах, Флёр! Моя бедная, запутавшаяся, мнительная, воинственная женушка! Вы, похоже, возлагаете на меня вину за все плохое на этой земле?
Было в его тоне что-то такое, что тронуло Флёр больше, чем содержание его слов. Какое-то печальное смирение, какая-то тоска самоистязания, столь непривычные в этом надменном, самоуверенном рыцаре. Она освободилась из его объятий.
— Но вас-то отпустят, как только вы захотите, — упрямо отказывалась она верить ему. — Вы ведь здесь только для того, чтобы допросить меня, не так ли? Поистине, вы, видимо, считаете меня глупее самого тупого существа на свете.
— Я считаю вас самым замечательным существом на свете, нервы и сила которого, однако, на пределе. Перестаньте изматывать себя всякими глупостями и прилягте хоть ненадолго на эту не слишком гостеприимную солому! — Он снял свой плащ, расстелил его на шуршащей поверхности и опустился на него, приглашая жестом молодую женщину последовать его примеру. — Вам нужен сон и покой, чтобы иметь утром ясную голову.
Какую цель преследовал этот дружеский жест? Флёр скептически отнеслась к просьбе, выраженной и словами, и жестом. Ведь, поверив ему в очередной раз, она опять поплатилась за это. Гордо выпрямившись, Флёр продолжала молча стоять перед ним.
— Как же вам объяснить, что мне и в голову не приходило причинять вам вреда, дорогая моя супруга? — Шартьер взволнованно вглядывался в ее лицо. С полунасмешливой и полунежной улыбкой он добавил: — Вы всерьез думаете, что я избрал тюрьму как средство наказать вас?
Ей лишь с трудом удалось возразить ему:
— Если не вы меня предали, то кто же еще мог это сделать?!
— Боюсь, что я допустил большую ошибку, недооценив нашу умную неприятельницу, красавица моя! — вздохнул Ив де Сен-Тессе. — Она подбросила мне информацию, словно собаке кость. После этого ей лишь оставалось ждать моей реакции. Вы с полным правом можете назвать меня идиотом.
