— Но… Ваше Величество! — возразил Ричард, все еще не оправившись от потрясения. — Гуинлин — королевское владение. Мне нечего предложить в обмен за столь щедрый дар.
— Ты уже расплатился за все наперед. Я как-то сказал тебе, что в царствование моего отца ты бы трижды стал эрлом. Я не могу оделить тебя поместьями в Англии, но Уэльс твой по праву завоевателя. — Эдуард цинично усмехнулся. — Я давно усвоил, что люди готовы глотку перегрызть за свой клочок земли, а королевскую собственность сплошь и рядом защищать некому. Покончи с мятежами на Севере раз и навсегда. Правь справедливо, а главное, без лишней шумихи и суеты. Докажи, что я в тебе не ошибся.
Ричард упал на одно колено, склонив голову, в которой мысли бурлили, как в кипящем котле. Элен! Он будет обладать Элен. И ее поместьями! Такое не грезилось ему никогда. Как это похоже на Эдуарда — обратить в реальность самые смелые мечты. Превратить полунищего солдата в богатейшего землевладельца Уэльса одним росчерком пера.
— Клянусь именем Господним, Ваше Королевское Величество! Вашу веру в меня я оправдаю. Вы во мне не разочаруетесь.
А в мозгу Элен тоже словно закрутился смерч. Разве осмеливалась она питать надежду, что королевский выбор падет на Ричарда? Ричард! Ее жених — Ричард!
Видение возникло перед нею. Окровавленный Энион у ног Ричарда. Ричард Бассет — победитель в сражении при Буилсе, убийца Эниона. О боже милостивый! Все погибшие ее родичи встанут из могил, прослышав о ее кощунственном брачном союзе с убийцей. А кроме того, вскроется ложь насчет Оуэна. Она тогда лгала второпях, спасая его. Теперь ложь только послужит во вред ему.
— Нет, — склонившись, прошептала она Ричарду на ухо. — Я не могу быть твоей женой…
Он, вздрогнув, обернулся.
— Не могу! — повторила она уже громко. — Я отказываюсь от наследства. Ты можешь взять его себе, я согласна. Людям из Тайви я не пожелаю лучшей доли. Ты добр и справедлив. А я отдам себя церкви. Только в лоне церкви я вижу свое будущее.
Ричард вскочил, рывком притянул ее к себе, в гневе готовый вытрясти из нее душу.
— Элен! Опомнись!
— С меня довольно! — зарычал Эдуард. — Хватит разыгрывать передо мной трагедию! Ты добивалась права выбирать самой, женщина, так выбирай! Одного из двух — Ричард Бассет или Хьюго де Визи. Барон по крайней мере сродни тебе — такое же исчадие ада. Хорошенькое пекло вы устроите друг другу!
— Эдуард, позвольте мне поговорить с ней наедине! Она не в себе! — взмолился Ричард.
Эдуард пропустил его мольбу мимо ушей.
— Решай здесь и сейчас, леди Элен из Тайви! Отсюда ты выйдешь или обрученной с Ричардом Бассетом и завтра пойдешь с ним под венец, или… я заберу тебя в Лондон и посажу под замок вплоть до прибытия де Визи. Выбор за тобой.
Элен сжала кулаки. Ненависть к королю жгла ее, но еще больше она ненавидела себя за свою беспомощность перед ним.
— У меня нет выбора, — сокрушенно произнесла она.
— Разумеется, нет, — подтвердил Эдуард с ледяной улыбкой. Он обратился к Ричарду: — Я прощаю эту милую ведьмочку, ибо помню о пережитых ею утратах, а к тебе, Бассет, отношусь с любовью и уважением. Но убери ее с глаз моих долой, пока терпение мое не иссякло. И позаботься вбить ей в башку правила хорошего тона, прежде чем она вновь предстанет перед королем. Иначе я поддамся искушению самому заняться ее воспитанием.
Леди Элен Тайви и новоиспеченного барона Ричарда Бассета обвенчали на скорую руку. Спешка не позволила собрать достаточно знатных гостей за свадебный стол, но Элен, сидящей рядом с Ричардом на почетном возвышении, казалось, что вся Англия пялит на нее изумленные глаза, хохочет над ней, издевательски подымает чаши с вином якобы за ее здоровье и процветание.
Мятежный дух, бушевавший в ней вчера, угас, оставив в душе лишь тихую, безысходную тоску. А ведь это день ее свадьбы — день, о котором ее родители когда-то говорили как о самом счастливом дне ее жизни.
Она украдкой поглядывала на своего мужа и не узнавала его. Как будто брачная церемония не соединила их, а, наоборот, воздвигла между ними стену. Вот он — пьяный от вина и от счастья, громко обсуждает с английским королем, как он будет управлять ее землями. За весь вечер Ричард даже ни разу не взглянул на нее. Она ждала от него хоть одного ласкового слова, но он лишь расспрашивал о Тайви, и то неохотно отвлекаясь от беседы с другими.
Сожаление о содеянном болезненно сжимало ее сердце. Этот человек — ее муж — ответственен за большинство бед, выпавших на долю ее народа. Теперь ее с опозданием охватило раскаяние и стало стыдно за радость, какую она испытала, услышав названное королем имя Ричарда.
Стыдилась Элен и плотского желания, которое пробуждал в ней Ричард. А он желал владеть ее телом и ее землями и получил и то и другое в собственность. Напрасно она убеждала себя, что у нее не было выбора. Свой выбор она сделала раньше, задолго до аудиенции у короля. Но сейчас Элен ощущала себя среди всеобщего разгульного веселья скорее зверьком, попавшим в расставленные силки, чем женщиной, которую ждет брачное ложе с любимым мужчиной.
Она поднесла чашу к губам и осушила ее, не отрываясь. Может быть, это к лучшему, что похоть уступила место равнодушию? По крайней мере ее измена убитому жениху будет хоть как-то оправдана, если ласки Ричарда в постели не доставят ей наслаждения.
Рука королевы Элеонор легонько коснулась ее.
— Пора, дитя! Настало время…
Время? Чаша выпала у нее из рук, остатки вина алыми каплями пролились на скатерть. Она не была готова к обязательному обряду, когда новобрачную раздевают и укладывают в супружескую постель на глазах у гостей. Вокруг Элен были враги, ни одного родного по крови человека, и Ричард сегодня вел себя как чужой. Но молчаливое ожидание Элеонор было красноречивее любых слов.
Элен поднялась из-за стола, и тотчас шум усилился, все захлопали в ладоши и повскакали с мест, желая сопровождать новобрачную до спальни. Когда Ричард взглянул на Элен, жадный огонь в его глазах испугал ее.
Что она знает на самом деле о Ричарде? Какие чувства испытывает она к нему? Любовь… ненависть?.. Могут ли эти чувства слиться воедино? Что ей делать, как разобраться в самой себе?
Королева Элеонор взяла ее за руку и повела по лестницам и переходам. Шумная толпа гостей следовала за ними, не отставая. Топот множества ног за спиной, смешки, подбадривающие возгласы — Элен хотелось обернуться, пойти навстречу разнузданной толпе, заткнуть мерзкие хохочущие рты.
Тонкие восковые свечи — роскошь по тем временам редчайшая — жарко горели в глубине обширной спальни. Кровать была застелена, и свежие простыни источали слабый аромат лаванды. Двери за женщинами затворились, преграждая доступ в спальню возбужденной толпе.
