Сорейя Лейн
Влюблен и верен
— Мама!
Детский крик эхом отозвался в переполненном зале прибытия аэропорта.
Пенни Картрайт сбросила с плеча сумку на пол.
— Габи! — крикнула она в ответ. — Габи!
Ее малышка нырнула под перила, каштановые завитки плясали вокруг личика, на котором играла широкая улыбка, способная тронуть любое сердце.
— Мама! — Детский крик стал громче.
Пенни забыла обо всем. Голоса людей, объявления по громкоговорителю — все исчезло. Она упала на колени, и в эту секунду дочь очутилась в ее объятиях.
— Мама, мама!
Пенни вдохнула ее запах, закрыв глаза, и слезы закапали на мягкие волосы Габи.
— Я здесь, детка. Я дома.
Дочь попыталась освободиться:
— Ты делаешь мне больно.
Пенни отпустила руки и засмеялась. Слезы катились по ее щекам, и она не останавливала их. После всех этих долгих месяцев это были слезы счастья.
— Знаешь что? — Большие карие глаза смотрели на Пенни с любовью, открыто и доверчиво.
— Что?
— Ты стала еще красивее, чем была в последний раз, когда я видела тебя.
Габи засмеялась:
— У тебя нет моей фотографии на работе?
Пенни вздохнула. Она всегда использовала слово «работа». Ей не хотелось, чтобы Габи знала, насколько опасна ее служба за границей.
— Я каждую ночь ложилась спать с твоей фотографией.
Пенни отвела взгляд. Габи и не догадывалась — ее матери просто повезло вернуться домой, в то время как многие из ее коллег оказались не так удачливы…
— Не было и дня, чтобы я не думала о тебе, дорогая. Я так рада быть дома! — Пенни снова крепко обняла ребенка.
— Я тоже.
Видя счастливое и радостное лицо дочери, Пенни почувствовала — ее сердце будто готово взорваться. Несколько часов полета к родной малышке уже были счастьем, даже если у нее только неделя отпуска…
— Привет, Пенни.
Пенни с глубоким вздохом медленно отпустила дочь, поцеловала ее головку и выпрямилась:
— Даниэль…
Единственная неприятная деталь ее возвращения. Ее муж.
Он нисколько не изменился. Густые волосы взъерошены, едва заметная щетина на подбородке, ямочки на щеках…
— Наконец-то ты вернулась, Пенни.
Она улыбнулась, напомнив себе, что приехала из-за Габи. Она готова на все ради дочери. Нужно быть сильной.
— Хорошо снова быть дома, — ответила Пенни, глядя на дочь и сознавая, что маленькие ушки ловят каждое слово.
— Я так соскучилась! — Габи улыбнулась матери и, кружась, скользнула к отцу, обвив одной рукой его ногу.
Пенни опустила руки. Она так долго не снимала военную форму! Ощущение обычной одежды — джинсов и футболки, которые были на ней, — казалось непривычным.
Так же неестественно было стоять здесь рядом с Даниэлем.
— Ты не хочешь обнять маму, папа?
От этого невинного детского вопроса у Пенни закружилась голова. Конечно, девочка ожидала увидеть счастливые объятия родителей при встрече.
— Ах! — Что еще она могла сказать?
— Конечно, — заявил Даниэль без тени сомнения. — Мы так ждали тебя!
Даниэль сделал неловкий шаг вперед. Пенни чувствовала — ребенок наблюдает за ними. Она тоже очень соскучилась по мужу…
Даниэль нежно обнял жену и, скользнув щекой по ее лицу, едва коснулся поцелуем.
Пенни заставила себя обнять его в ответ, но это было нелегко. Больше всего ей хотелось броситься к мужу, прижаться так крепко, чтобы едва можно было дышать…
Вместо этого она отступила и посмотрела на улыбающуюся дочь.
— Поедем домой? — спросил Даниэль.
Пенни стряхнула с себя оцепенение:
— Конечно!
Даниэль протянул руку к ее сумке, но она остановила его взглядом. Да, она обняла его ради Габи. Но ему не удастся сделать вид, что ничего не случилось. И в конце концов, она вполне в состоянии справиться без его помощи.
— Я сама.
Пенни не хотела прикасаться к нему снова. Это слишком больно…
— Пойдемте, — сказала она, накидывая ремень сумки на плечо.
Габи вложила маленькую теплую ладошку в руку матери:
— Папа?
Оглянувшись через плечо, Пенни увидела, как Даниэль ускорил шаги и взял дочь за протянутую ему руку.
Габи захихикала и остановилась, пока не оказалась между ними, так, чтобы они могли, подняв ее, раскачивать.
— Уи! — взвизгнула малышка, смеясь.
Пенни посмотрела на Даниэля, чуть было не улыбнувшись.
Раньше они всегда так делали. Это было их семейное развлечение. Но как долго они смогут делать вид, что по-прежнему счастливы вместе?
Даниэль разбил ее сердце, и она сомневалась, что когда-либо сможет простить его.
— Ты надолго, мама?
Пенни храбро улыбнулась своей маленькой девочке:
— Нет, к сожалению, дорогая. Ненадолго.
Пенни шла впереди, и Даниэль Картрайт был рад этому. Потому что он не мог отвести от нее глаз: от изгиба ее спины, походки, сильных плеч и военной выправки, от мягкого выражения лица и нежной улыбки, с которой она смотрела на Габи, от ее длинных темных волос, ниспадающих на плечи шелковой завесой. Он так тосковал по ней!
Но он представлял себе их встречу иначе: она обнимает его, их губы сливаются в счастливом поцелуе… Так было в последний раз, когда они оба вернулись со своих заданий.
Если бы он не изменил ей, именно так они бы отметили ее возвращение домой и сегодня.
— Где автомобиль?
Голос Пенни застал его врасплох. Он отстал, оплачивая стоянку, и ему пришлось снова догонять их.
— Вон там! — он махнул рукой.
Даниэль пытался встретиться глазами с Пенни, улыбнуться ей, заговорить, но ее взгляд скользил мимо, как будто она боялась этого.
— Мама, а ты можешь не уезжать больше?
У Даниэля оборвалось сердце.
— Дорогая, мы уже говорили об этом.
На этот раз Пенни посмотрела на мужа. Похоже, она нуждается в его помощи.
Даниэль взял на себя инициативу.
— Помнишь, я уже объяснял тебе? — он нагнулся и взял Габи за руку. — Мама приехала на твой день рождения, на целую неделю, но она должна вернуться назад.
— Куда?
Даниэль услышал вздох жены — она все еще не готова к этому разговору.
— На работу, — ответила Пенни, наклоняясь к ребенку.
Она оказалась так близко… Они не виделись очень долго, но он помнил мягкость ее кожи, ощущение ее тела рядом…
— Почему? — губы Габи задрожали.
— Я обещаю, это последняя командировка. — Пенни погладила малышку по волосам. — Нам придется расстаться еще только один раз, и потом я вернусь домой навсегда. Поверь, я больше не оставлю тебя!
Даниэль успел встретиться взглядом с Пенни, прежде чем она отвернулась.
