— Не льстите себе, Дмитрий Сергеевич, я сюда пришла только ради ребёнка, — холодно отвечаю, начиная нервно теребить ручку сумки.
Мои пальцы уже перестают меня слушать, и мне уже сложно остановиться. Вот как мужчине сложно удержаться, когда перед ним полуголая и красивая девушка. Но у меня это не из-за возбуждения.
— А причём здесь тогда секс, милая?
Он издевается? Серьёзно? Нет, он точно издевается, либо реально такой тугой. Ему же нельзя доверить ребёнка. Господи, я бы ему даже рыбку не доверила.
— Да притом, что Мария слышала это! Что я должна была ей сказать? Или ребёнок в девять лет должен узнать, что такое секс?! Дмитрий Сергеевич, я правда вас уважала, но вы своей девушкой забыли вообще обо всём. А что ж вы этим не занялись прямо при ней?! А то мультики включили и всё, справились?! Я хотела с вами поговорить нормально, как взрослые люди, но вы не желаете вообще понимать. Если сейчас узнает начальство, что происходит у ребёнка, то начнутся проблемы. Они будут бить тревогу по всем инстанциям, потому что Маша элементарно не занимается хотя бы дома! Уж шестьдесят минут времени можно уделить, чтобы помочь решить какой-нибудь пример, или написать чертов рассказ! А теперь извините, но мне пора писать отчёт на тему того, какие я предприняла меры по поводу успеваемости ребёнка!
Выдёргиваю руку из его хватки и быстро иду домой. Да, я поступила подло, знаю. Но надеюсь, что хотя бы так Дима поймёт. А если нет, то клянусь всем, что у меня есть — я разрушу эти отношения. И сделаю это уже не ради себя.
Глава 8
День второй. До окончания учебного года шесть дней. Сегодня Маша пришла с выполненными домашними заданиями, но на уроках не особо активно работала. Она просто ушла в себя. И я боюсь, что вчера Дима мог ей что-то сказать плохое. Уверена, он пришёл домой бешеным. Но если под горячую руку попалась Оля, то я рада.
Фу, какая я злая.
Уже все дети разошлись, осталась только Мария. Она тихо сидит за своей партой и читает учебник. И за это время я успеваю закончить свои дела, хотя их было не так много.
Тут дверь открывается и проходит Дмитрий. Он вежливо здоровается со мной и садится к своей племяннице, которая резко захлопывает учебник и теперь смотрит на меня.
— Кристина Андреевна, расскажите, пожалуйста, подробнее о наших успехах, — просит мужчина, глядя на меня.
Смотрю на девочку, что теперь закрывает лицо руками и начинаю:
— Как я и сказала: отсутствие домашних заданий и полнейшее отсутствие мотивации к учёбе. Ребёнок находится где угодно, но точно не на уроке, потому что она где-то витает. У неё начала хромать дисциплина, дети жалуются на неё, она пререкается с учителями и срывает уроки.
И от этого мне грустно, потому что Маша раньше не вела себя так. Просто всё изменилось буквально за неделю.
Дима хмурит брови, а его губы сжимаются в тонкую линию. Его лицо не показывает никаких эмоций, хотя в глазах можно увидеть тень вины.
— Извините. Обещаю, больше такого не повторится. — Затем он смотрит на свою племянницу и обращается к ней, — Мань, а теперь расскажи при учителе, почему ты себя так ведёшь? Хотя бы скажи, почему ты не выполняла домашние работы? Тебе разве не помогала Оля?
Опять эта Оля? Слушайте, я ее видела всего раз, но она уже раздражает меня хуже аллергии.
— Она сказала, что можно не делать, потому что конец года и Кристина Андреевна не будет ругаться, а если и будет, то потом ты отругаешь её за это. Я не хочу никуда ходить, потому что тогда я не смогу быть с тобой. Ты постоянно с этой Оленькой, а на меня вообще не смотришь! Я не хочу уже смотреть мультики, потому что хочу спать, но я не засну, потому что вы постоянно кричите! Ненавижу тебя! — выкрикивает девочка, а по её щекам текут слёзы.
Слыша это всё и видя боль ребёнка, у меня сердце обливается кровью и просто разрывается. Я была права. Ему нельзя доверять детей.
— Маш, успокойся, — мягко говорит Дима, — Ольга серьёзно так говорила? Я не верю…
— Но я не вру! Почему ты мне не веришь?! Ты меня больше не любишь! Тебе та тётя важнее меня!
Девочка ещё громче кричит, а горькие слёзы теперь ручьём стекают по маленьким щёчкам.
— Прекрати! Ты потеряла моё доверие. Отвратительно себя ведёшь! Ты никогда не любила Олю, поэтому я не могу тебе верить! — жёстко обрывает её мужчина.
Быстро реагирую и протягиваю Маше стакан воды, потому что иначе у неё начнётся истерика.
— Дмитрий Сергеевич, хватит! — прикрикиваю на него. — Оставьте ребёнка в покое, я не думаю, что она врет.
И только после моей реплики, до него что-то доходит. Мужчина, кажется, успокаивается и теперь обнимает племянницу.
Конечно, довёл ребёнка до истерики, а теперь как ни в чем не бывало сидит и ласково улыбается.
— Малышка, прости. Иди, подожди меня в машине, нам нужно поговорить с мисс Саммерс. Можешь взять планшет и поиграть, — говорит Кузнецов.
Маня кивает, прощается со мной и выходит из кабинета.
Но теперь я остаюсь наедине с этим привлекательным мужчиной и боюсь не сдержаться. Если он ещё раз упомянет свою невесту, то я просто взорвусь.
— Скажите, пожалуйста, что нам теперь делать? Честно, я не знаю, что с ней творится. Она никогда такой раньше не была, — Дима тяжело вздыхает, проводя ладонью по своим волосам.
Как я уже и хотела сказать: снимать трусы и бегать. Перестать спать с той дамой и вообще быть со мной.
Ой, я не хотела об этом думать. Это случайно вышло.
— Дмитрий Сергеевич, это ребёнок. С ними сложно, но одновременно и просто. Она привлекает внимание, понимаете? Ваше внимание. Маня хочет, чтобы вы помогали ей с уроками, а не ваша невеста. Дело сейчас не в том: нравится она вашей племяннице или нет. А в том, что сейчас вы для неё самый близкий человек и просто, извиняюсь за выражение, забили на неё. Ребёнку нужно одиннадцать часов сна, а Маша не высыпается. Неудивительно, что после этого она пассивна.
Так, немного из детской психологии вспомнили, и я надеюсь, что смогла правильно донести свою мысль. Мне элементарно жаль бедную девочку, которая осталась наедине со своими проблемами. И все её поступки просто кричат о боли. Здесь не нужно быть шибко умным, достаточно быть просто внимательным.
— Я просто не понимаю. Почему она мне не сказала?
— Может, она говорила, но вы не слышали?
Типичный мужчина. Они видят только то, что хотят видеть. Он слишком увлёкся своей дамой сердца и поэтому не замечал, что с ребёнком произошли такие изменения.
Дима встаёт со своего места и медленно подходит ко мне. Не до конца понимая, чего он хочет, поднимаюсь с кресла и вопросительно смотрю на мужчину, приподняв правую бровь.
— Кристина Андреевна, давайте начистоту… что вы посоветуете мне делать? Говорите всё, что думаете.
Интересно, а вчера я кому всё это говорила? Папе Римскому? Почему он не слушал меня, но теперь хочет вновь услышать? Я ведь не попугай.
— Внимание, Дмитрий, внимание. Проведите с ребёнком вечер: сделайте с ней уроки, сходите погулять, или какой-нибудь детский фильм посмотрите. И я умоляю: никаких мультиков на ночь. Слушайте, я понимаю, что без близости сложно, тем более вы собираетесь жениться, но можно ведь это сделать, когда Маша заснёт? И уж постарайтесь тише. Девочке всего девять лет, а она вынуждена слушать ваши стоны и крики. Это ужасно.
Дима подходит ближе ко мне, в то время как я начинаю пятиться назад, пока не упираюсь в стену. Что он задумал? То есть чего он хочет?
— Может, вы просто ревнуете, Кристина Андреевна? Я бы не назвал секс чем-то ужасным.
Я тоже не назову это ужасным. Секс — это удовлетворение естественных потребностей. От него в организме вырабатывается серотонин, иными словами, гормон счастья, тем более, это полезно для здоровья. Однако для меня это что-то интимное и не просто сплетение тел, но и душ. Когда вы с партнером на одной волне, чувствуете эту близость, и хотите, чтобы каждый почувствовал себя на высоте.
