на котором прибыла новая группа. Максим, в пол-уха слушая инструктаж, устремил свой взгляд на пассажиров, выходивших из него. И вот, когда щелкнул последний карабин его амуниции, из автобуса вышла его Оксана. Это точно была она, ярко-рыжую гриву её волос он бы ни е спутал ни с чьей! Надо было как-то задержать процесс! Прыжок, которого она всё равно не увидит, совсем потерял смысл, и главное, почему-то казалось, что когда после прыжка он поднимется на мостик, Оксаны уже не будет. В это время сильные руки инструкторов взгромоздили его на перила моста и пытались развернуть в нужную сторону, Макс сопротивлялся:
— Мужики! Я не хочу, я не буду прыгать!
— Не бойся, парень, так перед прыжком, на перилах, почти все упираются, а потом «спасибо» говорят, — отвечали ему великодушно.
— Сейчас такой кайф словишь! Уж ты поверь! — подбадривал Валера.
Макс, понимая, что его так просто не отпустят, решил действовать. Расстегнул один карабин у себя на поясе, потянулся к другому, и в это время:
— Раз, два, три!.. полетел! Земля неслась ему навстречу с устрашающей
скоростью, а он, проклиная всё на свете, пытался защёлкнуть расстёгнутый карабин. Ничего не получалось, вся жизнь промелькнула перед глазами в один миг. Из горла сам собой рвался наружу не то крик, не то вой. Когда падение на страшной скорости в бурлящий поток, казалось неминуемым, резкий рывок остановил полёт. Макс, словно на пружинах полетел вверх, потом опять вниз, в амуниции что-то подозрительно щелкнуло. Он завис над пропастью, там, где хотел: в нескольких метрах от воды. Сверху уже начали натягивать ремни, чтобы поднять прыгуна на мост, когда «сбруя» стала расстёгиваться, замок за замком, так как основной фиксирующий карабин, был, расстёгнут ещё до полёта. Ребята успели поднять Макса на несколько метров, когда расстегнулись одна за другой все застежки, он вылетел из «сбруи» и повис, держась руками за ремни.
— Держись, парень, не отпускай ремень! — орал с моста Валера, и его голос отдавался в ущелье многократным эхом. Толпа зевак устремилась к перилам и с любопытством глазела на незадачливого прыгуна, комментируя происходящее и давая «полезные» советы, и практически все снимали Максима на свои гаджеты. «Завтра стану звездой Ю-туба, посмертно…» — думал Максим, проклиная всё на свете и, главное, лучшего друга…
— Ну-ка, ну-ка, пропустите меня, надо зафиксировать редкие кадры! Это просто реалити-шоу! Вот о какой съёмке я мечтал! — радовался Никита, стараясь ничего не пропустить, — Макс, мы прославимся! Улыбнись, если можешь!
— Если останусь жив, убью!
— Максим! Держись! — Макс из последних сил поднял голову кверху и
увидел Оксану. Она, перегнувшись через перила, смотрела во все глаза вниз на него.
В это время, пальцы его разжались, не в силах больше выносить напряжение и тяжесть тела, и горе-прыгун полетел вниз. Последнее, что он ощутил, это холод воды и последовавший тут же удар о каменистое дно. А потом, тьма…
Эпилог
…Макс открыл глаза. Над ним белел высокий потолок, головой пошевелить не удавалось, а тело болело так, как будто его избили палками.
— Максимум, друг! Ты очнулся, Слава Богу! — радостно всхлипнул знакомый голос.
— Где я? — прошептал Максим, не узнавая своего голоса.
— В больнице, где же ещё! Я ведь говорил тебе, таблетки не готовы к применению, только на крысах испытывали! — оправдывался Никита.
— А я вот, всё думаю, о чём могут мечтать крысы? — выдавил Макс.
— Какие парадоксальные мысли приходят в голову человеку с сотрясением мозга! Может они, о чём и мечтают, но таких последствий, как с тобой, с ними не случалось!
— Я упал с моста по-настоящему?
— Нет, по-настоящему ты упал с дивана, но разбился порядочно. Здесь все врачи недоумевают, как можно упасть с полуметровой высоты, при этом получить сотрясение мозга, перелом трёх ребер, сложный перелом ноги и множественные ушибы! К тебе ещё следователь заходил, подозревают, что тебя избил кто-то!
— Но ты-то знаешь, что я упал с моста, ты же всё видел, да ещё и снял! Сам кричал мне, что это будет съёмка века, ещё и улыбаться предлагал!
— Ты что, друг, совсем обалдел, сам же взял таблетку, и больше мы не виделись! Я тебе звонил вчера, хотел предупредить, чтобы не рисковал. У папашки заместитель на себе попробовал, так до сих пор в оглобли ввести не могут. Он замыслил, что его повысили, а папа теперь на его месте. Закомандовался так, что пришлось отправить на больничный, а поначалу не разобрались, хотели уволить и в психушку запереть. Кстати, а что я там снимал в твоей мечте?
— Да какая теперь разница, — проскрипел Максим, переваривая полученные сведения, — мама знает?
— Конечно, я ей сообщил, когда до тебя не дозвонился, она с дачи примчалась и обнаружила тебя на полу без сознания. Она недавно ушла, скоро опять придёт. Ты прости меня, Максимум, я тебя чуть на тот свет не отправил.
— Да я и не злюсь на тебя. Жаль, с Оксаной встретиться не удалось. Она ведь там была…
В это время, дверь отворилась, и в палату вошла медсестра:
— Всё, ребята, прощайтесь, наступило время процедур, — в её руках белел
лоток со шприцом. Голос медсестры Максиму показался знакомым. Он, насколько мог, повернул голову, и увидел девушку в белом халате, белом колпаке и белой маске, скрывавшей пол-лица. Но того, что предстало его взору, было достаточно: смеющиеся зеленые глаза и непослушная огненно-рыжая прядь, выбившаяся из-под колпака, сказали ему всё.
— Оксана! — прошептал он зачарованно.
— Не может быть! — изумлённо простонал Ник.
— Почему же не может? — засмеялась медсестра, — если очень захотеть, то возможно всё!
— Ну, теперь я знаю, о чём будет мой фильм, в этот раз, уж точно всё получится на высшем уровне! Пока, счастливчик, а я побежал сценарий писать!
Конец
