Уверена, что и сейчас справлюсь.
— Да, но… — Николь лихорадочно пыталась найти причину не ехать в Марсель.
Патрик видел ее колебания и понял, что пришел момент сыграть козырной картой.
— Я дам вам пятьдесят процентов.
Огюст подозрительно посмотрел на него.
— Не слишком ли щедро?
— Мне выгодно иметь шикарный ресторан при клубе, — ответил Патрик. — Сытые клиенты — счастливые клиенты. И я готов платить за их счастье.
Жан-Батист задумчиво вертел в руке стакан с минеральной водой. Он был «за». Но давить на сестру не собирался.
— Итак, Николь, слово за тобой.
Он впервые видел ее такой: обычно сестра принимала любые решения без колебаний.
— Надеюсь, ты не настаиваешь? — деланно рассмеялась она.
— Ни в коем случае, — покачал головой Жан-Батист.
Николь растерялась. С одной стороны, предложение Патрика казалось ей разумным и весьма выгодным. С другой — по ее телу пробегала дрожь при мысли, что она некоторое время будет работать бок о бок с ним. Внезапно ей стало стыдно, что она поддается запретным чувствам. Надо взять себя в руки, решила Николь.
— Мне нужна свобода действий! — заявила она, глядя на Патрика.
— В какой степени? — Он был рад, что дело сдвинулось с мертвой точки, но продолжал оставаться бизнесменом. Осторожным бизнесменом.
— Вот не думала, что свобода может чем-то измеряться, — усмехнулась Николь.
Патрик понимал, что предлагаемые условия сделки не совсем выгодны ему.
— Новые интерьеры должны гармонировать с уже существующими, — предупредил он.
— Я учту ваше пожелание. Но только не нужно ежеминутно заглядывать мне через плечо.
— Согласен. Хотя заглядывать через такое прелестное плечико одно удовольствие.
— Когда я должна приступить к работе?
— Прямо сейчас.
Николь помолчала, обдумывая ситуацию. Еще не поздно было отказаться. Она покосилась на Жан-Батиста.
— Ну как?
— Тебе решать, — ответил тот.
— Славный старина Жан-Батист, — Николь улыбнулась, — с годами ты становишься все покладистее.
— Когда ты уедешь, я окончательно разберусь с недостатками, на которые ты все время жаловалась.
— Я никогда не жалуюсь! — с вызовом заявила девушка.
Огюст наклонился к Патрику.
— Вы уверены, что хотите работать с этими людьми? — спросил он.
— Абсолютно уверен, — ответил он, глядя на Николь.
— С тобой все в порядке?
Николь повернулась и увидела стоящего в дверях брата. Руки его были скрещены на груди. На худом лице кое-где проступили морщины.
Мари и Огюст уже уехали домой, забрав с собой Патрика. Они уговорили его провести ночь в их доме. Николь попросила, чтобы ее не ждали: надо было завершить кое-какие дела перед отъездом в Марсель.
Она улыбнулась.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
Жан-Батист слишком хорошо знал сестер, чтобы не уловить в тоне младшей нотку беспокойства. Подойдя к столу и посмотрев на разложенные бумаги, он понял, что Николь лишь создает видимость работы.
— Не знаю, — протянул Жан-Батист после долгого молчания. — Что-то такое есть в твоем голосе.
Николь не любила обороняться. Она гораздо лучше действовала в нападении.
— В твоем тоже, поэтому я не хочу покидать тебя, когда ты в таком состоянии.
Жан-Батист покачал головой, показывая, что отговорка не сработала.
— Моя дорогая девочка, меня не обманешь.
Николь подняла бровь и сделала невинное лицо.
— Ты это о чем?
Тогда он решил спросить напрямик:
— Что случилось?
Николь отодвинула стул: ей не хватало пространства для организации обороны.
— Ничего. — Ресницы ее опустились. Она не могла смотреть в глаза брату и бессовестно врать. — В общем… я не знаю.
Жан-Батист понял, что на этот раз сестра говорит правду: она действительно не знала.
— Хорошо, подойдем к вопросу с другой стороны. — Он уперся руками в стол. — Ты не обязана ехать в Марсель, если не хочешь. И ты прекрасно это понимаешь.
Николь буквально разрывалась на части.
— Нам выгодно открыть еще один ресторан в другом городе. — Она внимательно следила за реакцией Жан-Батиста: брат не умел скрывать свои чувства.
— Да, но мы можем обойтись и без него.
— Нельзя пренебрегать открывающимися возможностями. — Она пыталась убедить не брата, а, скорее, саму себя.
— Но нельзя и бросаться в омут очертя голову.
Жан-Батист взял ее за руку. В кабинете было тепло. Однако Николь пальцы казались ледяным, словно она весь день проработала в морозильнике, а не за письменным столом.
— В чем дело? — снова спросил Жан-Батист, на этот раз более настойчиво.
Что она могла сказать, если сама искала ответа…
— Понимаешь, у меня такое состояние, словно я чувствую приближение чего-то, но не знают, чего именно?
Жан-Батист прищурился.
— Ничто в мире не стоит на месте. Поэтому жизнь такая интересная штука. Приходится постоянно принимать вызов.
— Да, наверное. — Николь сожалела, что не может выразить свои ощущения точнее. — Все нормально, братец. Я поеду и безупречно выполню работу, как делаю это всегда.
Жан-Батист выпрямился. Он понял, что большего от Николь не добьется. Она говорила только то, что хотела сказать. В такие минуты единственное, что он мог для нее сделать, — это выслушать. Он ласково поцеловал сестру в лоб.
— Позови меня, если тебе понадобится помощь.
— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, — последовал самоуверенный ответ.
Жан-Батист пожал плечами.
— Но все-таки не забывай, что именно для этого и существуют старшие братья, — сказал он, выходя из комнаты.
А Николь, тяжело вздохнув, принялась за бумаги. Она быстро соображала, легко оперировала с цифрами. Ей не составляло труда толково организовать работу других людей. Впрочем, у нее имелись таланты во многих областях.
Сегодня она не торопилась ехать к Мари. Ей хотелось спокойно обдумать события прошедшего дня. На предложение Патрика она ответила согласием, и тот сразу же заказал билеты для них обоих на завтрашний рейс.
Он быстро принимает решение, размышляла Николь. А еще он умеет обходиться с женщинами. Откровенно говоря, она не понимала, что с ней творится: ведь по логике вещей следовало радоваться заключенной сделке. Она выторговала себе свободу действий, и теперь у нее развязаны руки. Но почему же ей кажется, будто ее кто-то преследует? Словно она, безоружная и беззащитная, стоит в зарослях, где не слышно ни голосов птиц, ни шелеста листьев и, прислушиваясь к тишине, ждет, когда появится тот, кто следит за ней.
Николь сидела одна в кабинете и пыталась ответить на мучившие ее вопросы. Патрик Перрен — интересный мужчина, даже, может быть, слишком интересный. К тому же ей показалось, что он не прочь познакомиться с ней ближе. Поэтому-то и заняла подсознательно оборонительную позицию. Если он задумает приударить за ней, она сумеет деликатно отшить его. Николь знала, как разговаривать с мужчинами, которые хотели стать для нее больше чем друзьями. Мягко, но твердо она отклоняла их
