– Что? – Ронни покачала головой. – О чем ты говоришь? – Вероника положила руки на плечи экономки и повернула пожилую женщину к себе лицом. Глаза Марии блестели от слез, и она смягчила тон. – Я люблю Роуз. Я никогда не обижу ее.
– Ты не думаешь, что, скрывая от нее правду, ты причиняешь ей еще больше боли?
– И какую же правду я от нее скрываю? – Нерешительно спросила Вероника.
– Я знаю об аварии… Я видела твой Porsche, перед тем как Ханс отремонтировал его.
Кровь отлила от лица Ронни, и она прислонилась к сушилке, надеясь, что ноги удержат ее в вертикальном положении.
– О, Боже, – прошептала она. Их глаза встретились, и экономка увидела в голубых глазах настоящую панику. – Мария, ты не можешь. Ты не можешь рассказать ей.
– Рассказать ей? – Пожилая женщина провела рукой по своим волосам и покачала головой. – Нет Ронни, я не скажу ей. Я знаю свое место. – Она повернулась к куче одежды. – Кроме того, это не мое дело, а твое. – Она на мгновение замолчала. – Или ты и дальше собираешься притворяться и позволять ей думать, что ты ее рыцарь в сияющих доспехах?
Слова больно ужалили Ронни, но она не могла отрицать их.
– Я… Я не могу рассказать ей. Я не могу ее потерять. Я не могу. – Ее голос сорвался, и ей пришлось отвести взгляд. – Я бы все отдала, чтобы быть рядом с ней, но только не это.
– Значит, по-твоему, вместо того, чтобы признаться, что это ты ответственна за аварию, будет лучше, если Роуз и дальше будет продолжать верить, что ее сбил какой-то пьяный водитель? – Мария замолчала и задумалась, стоит ли ей задавать следующий вопрос или нет. – Ты была пьяна? – Не получив ответа, она повернулась и прочла его на лице молодой женщины. – О, Боже мой… Ты была пьяна.
Ронни опустила голову, скрыв лицо за завесой длинных темных волос, и стыдливо кивнула.
– Шел снег, и я… Я не видела ее, пока не стало слишком поздно. – Она сделала несколько вдохов, и заговорила снова. – Я бы все отдала, чтобы изменить то, что случилось той ночью. – Вероника подняла глаза полные слез. – Но я не могу. Пожалуйста, ты не можешь рассказать ей правду.
Мария отвела глаза. В комнате повисла тишина, женщины были заняты своими собственными мыслями. Ронни показалось, что прошла вечность, прежде чем экономка вздохнула и кивнула.
– Я не собираюсь быть той, кто разрушит счастье ребенка, даже если это ложь. Ей лгали уже достаточно, искажая истину. – Мария повернулась к Ронни. – Не я должна рассказать ей правду, а ты.
Ронни выпустила глубокий вдох.
– Я люблю ее, Мария. Люблю ее так сильно, как никого не любила прежде в своей жизни. И я не могу ее потерять. – Она встала рядом с пожилой женщиной и облокотилась на кучу свежего белья. – Если мне это удастся…, – она посмотрела на стену, -… я посвящу остаток всей своей жизни, чтобы сделать ее счастливой. Пожалуйста, дай мне шанс.
– Чем дольше ты скрываешь от нее правду, тем будет хуже, когда она все узнает. Ты обязана рассказать ей, Ронни.
– Я знаю, – признала Вероника. – Но я не могу. Пока не могу.
– Лучше иди к ней. Мне еще нужно тут кое-что сделать. – На вопросительный взгляд Ронни, Мария ответила. – Иди, я буду в порядке. Мне просто нужно несколько минут.
***
– Что случилось? – Спросила Роуз, когда Ронни вернулась.
– У Марии просто плохой день, вот и все, – солгала женщина. – Думаю, что она все еще расстроена из-за смерти Томми.
– Ты уверена, что это не из-за нас?
– Уверена, милая. – Вероника наклонилась и чмокнула Роуз в голову. – Пойдем, я уверена, что у меня осталось несколько кассет с шоу судьи Джуди, которые мы еще не видели. – Ее губы спустились ниже, пока не оказались на уровне изящного маленького ушка. – Умираю от желания прижаться к тебе на диване.
– Я думала, ты не хочешь устраивать шоу для Марии? – Спросила Роуз.
– Что? – Ронни приложила руку к груди, как бы говоря: «Кто, я?» – Ты ведь не думаешь, что я смогу удержать руки при себе?
– Нет. – Блондинка улыбнулась и, балансируя на одной ноге, обняла Ронни за талию, теснее прижавшись к ней. – Это я не уверена, что смогу держать руки при себе. – Она опустила руку ниже и схватила подругу за задницу. – Видишь, что я имею в виду?
– Неужели я превратила тебя в секс наркоманку за одну ночь?
– Нет, конечно, нет. – Роуз покраснела и склонила голову на грудь Ронни. – Мне просто нравится тебя касаться, и я знаю, что тебе это тоже нравится.
– Еще как, – прошептала темноволосая женщина.
– Знаешь… – Зеленые глаза утонули в небесно голубых. – Когда я в твоих объятиях, остальной мир для меня просто перестает существовать. – Их губы соединились именно в тот момент, когда из прачечной вышла Мария. Трудно было не заметить, как девушки светятся от любви. Экономка немного смягчилась, и натянула на лицо улыбку, когда Роуз повернулась к ней. – Мария, извини за одежду, с сегодняшнего дня я буду стараться класть ее в корзину, – сказала она, решив, что экономка так расстроилась из-за грязной одежды.
– И мне очень жаль, Роуз. Я не хотела. Не знаю, что это на меня нашло. Почему бы тебе не сесть и не позволить мне налить тебе еще кофе? – Экономка взяла пустые чашки и начала суетиться вокруг них. – Ронни, ты не должна позволять ей так долго стоять. – Вероника немедленно подчинилась и помогла Роуз сесть обратно на стул.
– Кажется, я только что получила нагоняй, – прошептала Ронни на ухо девушке.
– Точно, – ответила та. – Тебе лучше сесть.
– Хорошая идея. – Быстро чмокнув Роуз в щеку, женщина заняла свое место.
Мария вернулась с кофе и мило улыбнулась Роуз, рассеяв ее тревогу.
– Вот, дорогая.
– Спасибо.
– Ну, думаю, мы возьмем это в гостиную и оставим, наконец-то, Марию одну, – сказала Ронни, поднимаясь на ноги. – Роуз ты знаешь, на какой кассете записано как соседи по комнате спорят из-за телефонного счета в две тысячи долларов?
– Да, думаю, знаю. Ты еще не видела эту запись?
– Нет.
– Тогда ты многое пропустила, Ронни, – вмешалась экономка. – Эти два дурака были одеты так, будто пришли на один из этих ужасных панк-рок концертов. Все в пирсинге с головы до ног и с зелеными волосами.
– О да, это было ужасно, не правда ли? – Согласилась Роуз. – А у одной блондинке та штуковина была прямо в языке… эууууу. – От воспоминаний девушку аж передернуло. – Я еще могу понять, пирсинг в ушах, но язык и брови?
– И родители позволили им показаться в таком виде по национальному телевидению, – возмутилась Мария, последовав за девушками в гостиную. – А я еще думала, что у Джерри Спрингера все плохо одеваются.
– Ты бы слышала, как судья Джуди кричала на них, – добавила Роуз. – Мне кажется, на той кассете была пометка «вторник». – Она опустилась на диван, в то время как Мария села в кресло, перед этим толкнув его и поставив так, чтобы лучше видеть телевизор. Ронни, поставив кассету, повернулась, чтобы обнять свою возлюбленную и провести так остаток дня, но, увидев сидящую в кресле домработницу, передумала. Роуз сидела на дальнем конце дивана, сделав то же самое, Вероника установила между ними поднос для закусок и поставила на него кофе.
