Расс не испытывал к Гертруде никакого сочувствия.
— Странно, что она не живет здесь, с тобой и твоей матерью.
Дайана чуть не поперхнулась кофе. Прижав ладонь к груди, она изумленно спросила:
— Ты шутишь? Да, с годами Гертруда смягчилась, но не настолько же! Живи она здесь, наверняка свела бы всех нас с ума — скажем, заспорила бы с фотографом или оператором, настаивая, чтобы во время свадебной церемонии они спрятались за цветами или решетками сада. — Дайана фыркнула. — Тогда мне и вправду пришлось бы выйти замуж тайно.
— Ну и совершенно напрасно, — возразил Расс.
— Но ведь ты поступил именно так.
— У нас не было другого выхода. Если бы твоя бабушка узнала о наших намерениях, она ни за что не позволила бы нам пожениться. И самое худшее — в этом случае у нас не родилась бы ты.
Дайана долго смотрела на него, прежде чем расцвести в нежнейшей, искренней улыбке.
— Как я рада, что ты приехал! Мне все равно, что она злится…
— Мать?
— Нет, бабушка.
— А мама? — встревоженно спросил Расс. Ему хотелось знать, делится ли Синтия своими чувствами с Дайаной.
— Вчера днем она была сердита, но вечером вернулась успокоенной. — Дайана отвела взгляд. — Извини за ее приезд — я не думала, что она решится встретиться с тобой. Разговор был очень неприятным?
— Ничего, могло быть и хуже. А ей было неприятно?
— Пожалуй, немного. — Дайана вновь взглянула в лицо Рассу. — Именно поэтому я и просила тебя приехать в понедельник. За неделю мама успеет свыкнуться с твоим присутствием и на свадьбе не упадет в обморок.
— В обморок? — воскликнул Расс. — Твоя мама? — С чего бы это — выдержанной, холодной Синтии Хоффман лишаться чувств? — С какой стати?
— Потому что ты чересчур красив — даже в рубашке или в простом пиджаке с галстуком. А нарядившись к свадебной церемонии, и вовсе сразишь ее наповал.
Расс усмехнулся.
— Неужели все дочери так снисходительны к мужскому «эго» своих отцов? Или мне досталось сокровище?
— Просто я пытаюсь наверстать упущенное, — мягко пояснила Дайана, и у растроганного Расса к горлу подкатил ком.
Протянув руку, он обнял ее за шею.
— Не только ты, но и я.
Придвинувшись, он поцеловал Дайану в щеку и едва успел отстраниться, заметив, что Дайана смотрит мимо него. Удивление на ее лице стремительно сменилось удовольствием, а затем растерянностью.
Из-за угла дома показалась Синтия. Завидев ее, Расс невольно вскочил и затаил дыхание. Она только что закончила пробежку — по крайней мере так показалось Рассу, который занимался бегом достаточно давно, чтобы распознать знакомые симптомы. Синтия неподвижно стояла и тяжело дышала. На ней были суперсовременные, изрядно поношенные кроссовки, короткие зеленые нейлоновые шорты и такая же майка. Из конского хвоста, собранного на самой макушке, выбились тонкие пряди волос медового оттенка. Вместе с челкой они обрамляли лицо Синтии, липли к щекам, по которым стекали струйки пота. Синтия разрумянилась, а в ее глазах Расс прочел изумление.
— Привет, мама! — воскликнула Дайана. — Ты как раз вовремя — мы пьем кофе. Присоединяйся.
Расс с трудом вспомнил, как надо дышать. Увидев Синтию вчера вечером в официальном костюме, он счел ее неотразимой. Но теперь, в скудном одеянии, она выглядела ослепительно. Ее стройные руки и ноги были покрыты легким загаром, и если за двадцать пять лет на них и появились шрамы, проступающие вены или признаки целлюлита, Расс их не заметил.
Сознавая собственное возбуждение, Расс принудил себя сделать выдох. Воздух с присвистом вырвался из его губ.
— Дайана, неужели эта женщина приходится тебе матерью? Быть того не может! Она годится тебе в ровесницы.
— И тем не менее она — моя мама. Ты прав, внешностью она затмевает меня. Она до неприличия хорошо сохранилась.
— С каких это пор она занимается бегом?
— Мама всегда занималась им, сколько я себя помню. Она говорит, что во время бега у нее проясняются мысли.
Расс был готов присоединиться к утверждению Синтии, но сейчас от ясности, вызванной утренней пробежкой, в голове у него не осталось и следа. Перед его мысленным взором теснились образы прошлого, когда Синтия в последний раз представала перед ним в подобном одеянии, и тело привычно отозвалось на ее красоту. Расс не мог сесть, видя, что Синтия по-прежнему стоит на месте, но еще больше он опасался, что его возбуждение будет замечено, и потому не знал, что делать. Он вздохнул с облегчением, когда миссис Фриц отвлекла Синтию, выйдя из кухни и хлопнув дверью.
Синтия с не меньшим облегчением приняла из рук кухарки полотенце и вытерла лицо. Встреча с Рассом стала для нее полной неожиданностью. Синтия даже не попыталась проанализировать свои чувства, которые заставили ее проворочаться в постели без сна добрую половину ночи. Измученная, она наконец заснула и проснулась позже, чем обычно, а поэтому позднее вернулась с пробежки и столкнулась с Рассом, не успев переодеться. Впрочем, это зрелище было ему не в новинку. Он видел тело Синтии обнаженным, усыпанным капельками пота, а она не раз созерцала свидетельство его возбуждения. Но сейчас об этом не следовало вспоминать.
Вытерев шею и руки, Синтия взяла поданный миссис Фриц стакан ледяной воды и жадно осушила его.
— Кофе, мэм? — спросила кухарка.
— Нет, спасибо, — отказалась Синтия, дождалась, когда миссис Фриц скроется на кухне, и повернулась к Рассу. Она держала полотенце перед собой, отгораживаясь им, словно щитом, от пристального взгляда Расса. — Прошу прощения, — негромко произнесла Синтия. Ее дыхание уже выровнялось, но тело, казалось, дрожало от волнения. — Если бы я знала о твоем приезде, не стала бы врываться сюда без предупреждения.
— Ты у себя дома, — мягко возразил Расс. Он не сводил глаз с Синтии — впрочем, такое с ним случалось и раньше. — Ты имеешь право входить куда пожелаешь. Непрошеный гость — это я. Мне просто захотелось заехать к вам, повидаться с Дайаной, а заодно узнать, все ли хорошо у тебя.
— Я в полном порядке.
Но вид Синтии свидетельствовал об обратном — казалось, она парализована страхом. Нет, тут же понял Расс, не парализована, а скорее загипнотизирована. С той памятной встречи в кафе они принадлежали друг другу так безраздельно, что остальной мир для них перестал существовать, а неведомая сила непрестанно влекла их друг к другу. Кто знает, быть может, это влечение вызвано неким химическим процессом в их организме, воздействие которого они не в силах обуздать. Расс догадывался, что сейчас желание обуревает Синтию не меньше, чем его самого.
