А почему бы и не поверить ей? Она отнюдь не Луиза, ничего общего.
— Но откуда ему было знать? В мире живет множество мужчин.
— А Рудолф и Гертруда сказали вам, что я спала с большинством из них. — Эмили невесело рассмеялась. — Хотелось бы мне знать, откуда взять на это столько времени.
— Некоторые женщины всегда находят время на то, чем им хочется заниматься, — заметил Стив с оттенком горечи в голосе. Луиза никак не выходила у него из головы.
— Почему вы судите о вещах, в которых ничего не смыслите? — спросила она очень тихо. — Знаете, что я хочу вам сказать? Я ненавижу обобщения ничуть на меньше, чем ложные обвинения. — Склонив голову набок, Эмили окинула его оценивающим взглядом, очень ему не понравившимся. — Странно, но мне казалось, что вы слишком интеллигентны как для того, так и для другого.
В нормальных обстоятельствах Стив подумал бы то же самое.
— Так чей же это все-таки был ребенок, Эмили? — испытывая свою удачу, спросил он.
— Станисласа, разумеется.
Разумеется… Стив поставил тарелку на кофейный столик.
— Я принесу обед в половине седьмого, — пробормотал он и вышел из комнаты.
Для человека, заработавшего свои первые приличные деньги еще в возрасте двадцати трех лет, он вел себя как полный идиот. Настоящий неандерталец.
Вернувшись в кухню, Стив взял свои сандвичи и, устроившись в навевающей уныние гостиной, вновь взялся за книгу. Теперь можно было забыть об Эмили Левски до самого обеда.
Если только удастся…
Доев сандвичи, оказавшиеся, несмотря на свой безобразный вид, на удивление вкусными, Эмили энергично потянулась и с раздражением заметила, что оба занятия — и сочинительство, и еда — отняли у нее всего тридцать девять минут. Почему день кажется таким бесконечным? Как ей хотелось бы находиться сейчас в любом другом месте.
Решив вновь заняться делом, она с трудом заставила себя погрузиться в мир воображения. Время тянулось по-прежнему невыносимо медленно. К шести часам Эмили было уже невмоготу выдерживать одиночество этой спальни.
Она начала ходить по комнате, считая повороты и энергично размахивая руками. Надо будет заняться собой всерьез, подумала она. После потери ребенка силы ее так до конца и не восстановились.
При этих мыслях глаза Эмили наполнились слезами, которые она тут же смахнула рукой. Что было, то прошло, прежнего не вернуть. Завтра, уезжая отсюда, она оставит прошлое позади. У нее есть работа, позволяющая оплачивать счета, склонность к сочинительству, так много для нее значащая, и две хорошие подруги дома, в маленьком университетском городке. Ей удивительно повезло!
Справившись со слезами, она вдруг услышала за закрытой дверью мужской голос. Ей не составило бы труда узнать этот голос где и когда угодно. Подкравшись к двери, Эмили прислушалась. Стив разговаривал по телефону.
— Я рад, что мы можем поговорить, — услышала она. — Конечно… разумеется, я хочу, чтобы ты была счастлива… Нет, мне придется полететь в Нью-Йорк. На следующей неделе там состоится аукцион… Знаю, дорогая, но подожди немного, лето мы проведем вместе… Понимаю, тебе надо идти. Я позвоню тебе завтра. Осталось не так долго. До скорого свидания.
Раздался негромкий щелчок повешенной трубки. С бьющимся сердцем Эмили отскочила от двери. Так, значит, Стив Рэмфорд женат или, во всяком случае, занят, и нет никаких сомнений в том, что неизвестная Эмили женщина счастлива с ним. Но все же он желает провести с ней всего лишь лето. Неужели все ныряльщики одинаковы — требуют неограниченной свободы для себя и в то же время желают, чтобы жена поддерживала домашний очаг?
Как смягчился его голос, когда он назвал ее «дорогая»! Можно даже подумать, что это говорится не в переносном смысле, цинично подумала Эмили. Но ведь это тот же самый человек, который недавно целовал ее так, будто она осталась единственной женщиной на земле!
Просто очередной мужчина, считающий, что слова так же легко взаимозаменимы, как кислородные баллоны. Даже хуже того, очередной ныряльщик, имя которому непостоянство.
Кто та незнакомая ей женщина, с которой он только что разговаривал? Красива ли она? Жена ли она ему? Или любовница?
Затем в коридоре раздался другой голос.
— А, вот вы где, Стив. Гертруда готовит обед, она чувствует себя получше. Может быть, немного выпьем вместе? Сегодня вы можете устроиться в комнате для гостей, там вам будет намного удобнее.
— Без сомнения, это было бы предпочтительнее, — ответил Стив громко, так громко, что Эмили вздрогнула и густо покраснела. Не может же он подозревать о том, что она подслушивает… хотя, кто знает?
— Связь работает нормально?
— Да, спасибо. Прекрасная слышимость. Для меня очень важно не терять связь с миром, особенно когда…
Дверь, ведущая из пристройки в дом, захлопнулась, и стало тихо. Подойдя к окну, Эмили бездумно уставилась в темноту, на мечущийся за окном снег. Безо всякой видимой причины она вдруг почувствовала себя ужасно несчастной и одинокой. Абсолютно безо всякой причины.
Проснувшись под утро, Эмили прислушалась и вдруг поняла, что ветер утих. Вскочив с кровати, она отдернула штору, и перед ней предстали разбросанные там и сям на заснеженной равнине сугробы и угасающие на фоне сереющего неба звезды.
Сегодня наконец-то можно будет уехать. Уехать, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.
Какое-то мгновение Эмили стояла, прислонившись лбом к холодному оконному стеклу. Возможно, приезд сюда не был такой уж большой ошибкой… Разве за эти два дня не порвала она окончательно со всем, что связывало ее со Станисласом? Теперь можно было надеяться, что человек, когда-то столь страстно любимый ею, превратился всего лишь в часть прошлого и там и останется.
Быстро приняв душ и одевшись, она постаралась выкинуть из головы все, кроме одиннадцатой главы. Через час в дверь постучал Стив.
— Вы не спите, Эмили?
— Входите, — ответила она.
Он был одет в те же самые толстый свитер и плотные шерстяные брюки и чисто выбрит. Холодный белый свет, льющийся из окна, подчеркивал мужественные черты его лица и бездонную глубину серых глаз. Стив буквально излучает силу, подумала она и почувствовала, как внезапно пересохло горло. Да, этому человеку судьба не раз бросала вызов, и он с честью выходил из любых сложных ситуаций. Можно было смело спорить, что его мужество никогда не подвергалось сомнению.
— Почему вы на меня так смотрите? — спросил он.
— Пытаюсь определить, что до такой степени выводит вас из себя.
— Не суйте свой хорошенький носик не в свои дела, — грубо посоветовал Стив.
