Дотащившись до подножия лестницы и с трудом преодолев первый пролет, она вынуждена была, выбрав уголок, куда не попадали солнечные лучи, опуститься на мраморные ступени. Джейн прикрыла глаза и прислонилась головой к прохладному камню, жалея, что выпила так много вина после более чем скромного завтрака.
Сидя на ступенях, несчастная и измученная, она от всей души раскаивалась в своем решении остаться в Риме. Здесь у нее не было будущего. Сейчас она отчетливо поняла, что Джино слишком сильно был опутан семейными узами, слишком зависит от своей матери, дяди и других старших родственников, чтобы заявить о своем нежелании жениться на Франческе. По крайней мере, сейчас. И что он, интересно, собирается теперь делать? — устало размышляла Джейн.
Скорее всего, ничего. Если она останется в Риме, они с Джино смогут встречаться, когда он будет свободен от своих обязательств перед семьей. Благодаря его дружбе с Энрико Бальдони, у нее будет работа. Но нельзя забывать, что все ее будущие коллеги — итальянцы. А работать с ними — отнюдь не то же самое, что работать с Мэг и другими девушками из агентства. Кроме того, работая с туристами, она имела еще одну возможность общаться с соотечественниками.
Она открыла глаза и уставилась невидящим взором на нескончаемый поток идущих вверх и вниз по лестнице людей: туристы, священники, хиппи, одетые в траур пожилые женщины; американцы, немцы, французы, голландцы, индийцы, японцы; люди всех национальностей и возрастов, настоящий бурлящий котел, в котором перемешались все цвета кожи, религии и мировоззрения.
Если она останется в Риме, ей будет страшно одиноко. Ну почему она не подумала об этом раньше?
Да потому, что в нарисованном ею будущем она видела себя рядом с Джино, представляла, как станет частью его семьи, войдет в их круг, познакомится с их друзьями. Но этого не будет. Из-за Франчески. И не важно, любит ее Джино или нет. Его семья выбрала для него эту девушку и поэтому не захочет принять ее, Джейн.
Она понимала, что оставаться в Риме, рядом с Джино, опасно. Из-за своей вынужденной изолированности и, возможно, одиночества, из-за того, что она так сильно его любит, она может в конце концов уступить ему.
Но что же ей делать? Вернуться в Англию? Эта мысль была невыносима, это выглядело как признание ее поражения, крушение всех ее планов. Она снова закрыла глаза, словно хотела таким образом отгородиться от проблем. Мучительно болела голова. Джейн решила еще немного отдохнуть, а затем попытаться дойти до чайной Бабингтона, что располагалась прямо у подножия лестницы.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как кто-то опустился рядом с ней на ступени, услышала шорох подошв по камню, краем глаза заметила рядом какое-то движение. Затем знакомый голос произнес:
— Я думал, только собаки и англичане осмеливаются выходить под полуденное солнце, но оказывается, кругом полно и других сумасшедших.
Нехотя Джейн подняла отяжелевшие веки. Она повернула голову и увидела сидящего рядом с ней на корточках Ванса Морли — сцепленные руки между согнутых коленей, прядь черных волос упала на нахмуренный лоб.
— О! — вырвался у нее возглас удивления.
— Простите, если напугал вас. Я старался сесть как можно тише. Я понял, что вы не спите, потому что видел вас раньше, когда шел к площади Тринита. Вы смотрели куда-то вдаль, я помахал вам, но вы, видимо, меня не заметили.
— Да, наверное.
Ванс смотрел на нее, сощурив свои серые глаза.
— Похоже, вы не в настроении. Что-то случилось?
— Нет. С чего вы взяли?
Он пожал плечами:
— Не знаю. Просто вы сидите здесь такая грустная.
— Я выпила слишком много вина за ленчем. Меня разморило, вот и все, — вяло объяснила Джейн.
Он серьезно посмотрел на нее:
— А-а, снова ваш итальянский приятель?
Это было скорее утверждение, чем вопрос, и Джейн промолчала. Они сидели молча, глядя на раскинувшуюся внизу картину — площадь Испании была полна людей и машин, фонтан «Лодка» сверкал в лучах послеполуденного солнца, палатки цветочников радовали глаз буйством красок. Джейн хотелось, чтобы Ванс ушел и оставил ее одну. Она не могла простить ему того, что он предостерегал ее от дружбы с Джино; того, что он оказался прав и что, узнай он об этом, непременно сказал бы: «Я ведь вас предупреждал».
Словно прочитав ее мысли, Ванс сказал:
— Завтра я уезжаю. Еду на Корфу, как и говорил.
— О, — только и ответила она, новость ее мало интересовала. — Вы закончили тянуть время?
— Не совсем. Я не спешу туда попасть. Поеду длинной дорогой, через горы. Может быть, пробуду пару дней в Неаполе… в это время Капри очень хорош.
Она вяло сказала:
— У меня в Неаполе живет подруга, девушка, которая раньше работала в нашем агентстве. Она замужем за американцем, он работает там на зоологической станции.
— Как интересно. Вы бывали в Неаполе?
— Нет. Но как-нибудь обязательно съезжу. Диана, моя подруга, приглашала меня приезжать в любое время.
Ванс вскинул черную бровь:
— Я мог бы отвезти вас туда. Вам ведь еще рано приступать к новой работе? До следующего понедельника у вас масса времени, чтобы «увидеть Неаполь и умереть». — Он повернулся к ней. — Так как?
Он озвучил идею, зародившуюся у нее в голове, пока они разговаривали. Джейн весело ответила:
— Я могу поймать вас на слове.
— Вам придется решать быстро. Я уезжаю завтра утром.
Поставленная перед необходимостью немедленно принимать решение, она растерялась:
— О, я… я не могу уехать так внезапно. Я… мне нужно договориться.
— С вашим итальянским дружком? Кто знает… разлука может заставить сердце любить еще сильнее. Хотя, похоже, он и так от вас без ума.
Джейн не ответила. Она думала о квартире. За нее было уплачено до конца месяца, хозяин знал, что она затем собирается съехать. Она могла бы оставить чемодан у portinaia[14] и отправиться в Неаполь налегке. Может, Диана поможет ей найти работу.
«Но я не могу вот так уехать, — думала она, — не могу покинуть Рим… и Джино».
Ванс Морли заметил ее нерешительность и сказал, поднимаясь на ноги:
— Сейчас я собираюсь в банк, обменять туристские чеки. Если вы свободны сегодня вечером, мы могли бы встретиться и выпить чего-нибудь, не возражаете? И вы мне скажете, что вы решили. Если надумаете составить мне компанию, у нас будет время сделать необходимые приготовления. Ну а если решите остаться в Риме, выпьем за мой отъезд. Подходит?
Она кивнула, не желая связывать себя обязательствами:
— Да. Благодарю вас.
— Отлично. — Ванс повернулся, чтобы идти, но снова оглянулся: — Давайте лучше поужинаем. Вы знаете «Марион»? Это на Виа дель Вите. В девять? — Он махнул на прощание рукой. — Увидимся.
