Эрин покачала головой.
— Пока мы не знаем, из-за кого произошла утечка, думаю, не стоит рассказывать ему что-нибудь. И вряд ли подобная информация будет полезна мэру. Только ты узнай что-нибудь побыстрее. Потому что, хотя Гад и глуп, но он тоже обо всем этом думает и в конце концов что-нибудь на эту тему напишет, и тогда мое молчание будет выглядеть подозрительно.
— Да. — Брейди тяжело вздохнул. — Спасибо за помощь.
— Не за что.
Он оставил несколько банкнот на столе, и они направились к выходу. Эрин помахала на прощание рукой сидящим за стойкой.
— Как дальше будет идти твоя работа с мэром? — спросил Брейди.
— Ну, во-первых, больше никаких пресс-конференций. Пока у тебя не будет готова какая-нибудь новая информация.
— Они будут мусолить то, что уже знают.
Брейди открыл перед ней дверь.
— Как будто я этого не понимаю, — сказала Эрин, выходя на улицу. — Но встречаться с ними бесполезно. Я буду работать с Флетчером, ведущим предвыборную кампанию. Будем фокусировать внимание на действиях Хенли, а от Сандерсона попытаемся отречься. Наше официальное заявление звучит так: «У нас нет других комментариев, кроме того, что это дело — забота полиции, и мы не сомневаемся, что они хорошо выполнят свою работу».
— Хм, спасибо…
— Ты же сказал, что всегда справляешься.
— Да.
Брейди впервые отчетливо осознал, насколько рад, что она взяла на себя прессу. У него и без этого было проблем по горло. Его мысль шла одновременно в разных направлениях. Всю ночь ему предстоит выяснять подробности того, о чем сейчас рассказала Эрин. Брейди нутром чуял, что это правильное направление. Только вот чем кончится следствие? У него были нехорошие предчувствия.
Эрин протянула руку, останавливая такси.
— Я могу тебя подбросить. Моя машина припаркована чуть дальше.
— Э-э, спасибо… не надо, правда. — Ее улыбка впервые за вечер померкла.
Брейди нахмурился. Значит, она прекрасно чувствовала себя с ним на людях, но не вдвоем в машине? Боится, что он может воспользоваться ее слабостью? В ней еще надо найти слабость.
— Ты не хочешь поиграть сиреной и послушать, что говорят копы по рации?
Наконец к Эрин вернулось самообладание. Ее минутное замешательство заинтриговало Брейди, но ему больше нравилось, когда она не уступала ему в быстроте реакции.
— Ты умеешь устроить женщине приятный вечер, О'Киф. Но только научись вовремя останавливаться.
— Некоторым женщинам нравятся полицейские игрушки.
— Не мне. Кожаные ремни и серебряные браслеты можешь оставить себе.
— Ты задеваешь мои чувства.
— Не знала, что у тебя есть чувства.
— Теперь мы оба это знаем.
Они рассмеялись. После недолгого молчания Брейди сказал:
— Пойдем, моя машина там.
Эрин кивнула в знак согласия, и он помог ей сесть в совершенно обычную машину, без каких-либо знаков отличия.
— Ух ты, — воскликнула Эрин, с восторгом глядя на навороченную приборную панель, — крутые у тебя игрушки!
— Необходимы для работы. Куда тебя отвезти?
— Наверное, обратно в офис.
Брейди кивнул и повернул ключ зажигания. У них есть общая черта — они оба трудоголики. Это хорошо. Так же как и то, что он не узнает, где живет Эрин. Надо соблюдать дистанцию. Брейди твердил себе это всю дорогу до ее офиса.
— Почему ты до сих пор не женат? — спросила она после долгой паузы.
Брейди не спросил, откуда она об этом знает.
— Работа в полиции и семья — трудносовместимые вещи. — Брейди изо всех сил старался смотреть на дорогу, а не на длинные ноги пассажирки справа.
— Ты точно знаешь?
— Еще бы! Я видел, как жили мои родители, и наблюдал, что происходит в семьях друзей по работе. Я решил, что буду учиться на чужих ошибках.
— Цинично.
— Работа такая.
На это Эрин ничего не ответила. Брейди обещал себе не спрашивать о ней, но не удержался.
— А ты?
Она пожала плечами.
— Я очень много времени провожу на работе. На личную жизнь времени просто не остается. — И с легкой иронией в голосе добавила: — К тому же большинство мужчин, с которыми я встречалась, — идиоты.
— Значит, вопрос лишь в том, когда появится стоящий мужчина? Или все-таки бизнес для тебя на первом месте?
— Когда-нибудь я все расставлю по местам. Не хочу, чтобы работа была главным в моей жизни. Если все, что у тебя есть, — только карьера, то чему ты можешь радоваться?
— Воспоминаниям о достижениях в работе и тому, как много ты сделал для людей, — легко ответил Брейди.
— Этого не хватит, чтобы согреть ноги холодным зимним вечером. — Ее взгляд погрустнел.
— Ну, для этого есть собаки.
— У тебя есть собака?
В ее голосе звучало легкое удивление. Значит, она тоже мечтает о собаке. Глупо. У Брейди не было собаки.
— Я сам не каждый день успеваю поужинать и выйти прогуляться на улицу. Я говорю о том, что будет после отставки.
— Ты можешь себе представить день, — Эрин скрестила руки на груди, — когда тебе нечего будет делать, только выгуливать собаку?
Брейди слишком разоткровенничался. Как легко ей удается читать его мысли!
— Нет, — сказал он честно.
Брейди притормозил у офисного здания.
— Симпатичные офисы. — Ему очень хотелось сменить тему. Или сбежать.
— Да, — ответила Эрин. — Это все Джина. Ты же знаешь, как важно место, где работаешь.
— Давно вы здесь?
— Два года. Дела идут нормально.
— Но контракт с мэром для вас весьма лакомый кусок, не так ли?
— Совершенно верно, — она посмотрела ему прямо в глаза, — так что иди и поймай убийцу — для меня. Тебе это тоже зачтется.
— Это моя работа, — кивнул Брейди.
Точно так же он мог сказать: «Это моя жизнь», — и был бы абсолютно прав.
Эрин вышла из машины и, внезапно наклонившись, сказала ему очень серьезно:
— Этого недостаточно, Брейди. Ты не можешь быть только копом, даже самым лучшим. Должно быть что-то еще. — Она выпрямилась и захлопнула дверцу.
— Видела сегодняшние заголовки в газетах? — Джина опустила толстую пачку газет на рабочий стол Эрин. — «Сандерсон продает секс на стороне»! — Она недовольно фыркнула. — Написали бы лучше: «Секс продает газеты», лицемеры.
Эрин нахмурилась. После ужина с Брейди прошло три дня. Газеты только о том и писали, что Сандерсон связан с порноиндустрией. Гад не терял времени даром. С Брейди Эрин больше не встречалась, но часто видела его в новостях: с тех пор как мэр и его представители отказались комментировать это дело, детектив стал предметом охоты журналистов, где бы он ни появился.
