Маршалл снова протянул шлем.
– И ты сбросишь скорость, как только я попрошу об этом?
– Клянусь.
Эва не особо ему доверяла и хотела было отказаться, но вдруг поняла, что рука сама собой тянется к шлему. Не может же она до конца жизни бояться мотоциклов! Никто не знал, что стало причиной аварии, в которой погибла мать, даже Трэвис, выйдя из комы, ничего не смог сказать по этому поводу. Трагический несчастный случай, который мог произойти с каждым, – таков официальный вердикт.
– Ты поведешь безопасно?
– Предельно безопасно, – глядя на нее честными глазами, пообещал Маршалл.
Сколько времени минуло с тех пор, как она совершала какой-нибудь экстраординарный поступок? Или сознательно шла на риск? До того, как приняла на себя заботу о брате, Эва славилась эксцентричными выходками, риски почти всегда оправдывались.
А теперь роскошный мужчина предлагает пообниматься с ним на скорости. Она так давно не вытворяла ничего безрассудного! Возможно, это пойдет на пользу. Глубоко вдохнув, она взяла шлем за ремешок.
* * *
Мотоцикл несся вперед с невероятной скоростью. Когда Эва отважилась приоткрыть глаза, увидела не дорогу, а размытую пелену. Она будто оседлала жидкую ртуть!
Тут же вспомнился восторг от поездок с матерью, но материнский мотоцикл никогда не урчал, как большой кот, и шины не казались приклеенными к дороге. Будь это так, жизнь их семьи, возможно, сложилась бы по-другому.
Эва сильнее прижалась к твердой спине Маршалла и крепче вцепилась пальцами в его кожаную куртку.
– Это максимальная скорость? – прокричала она.
– Нет, всего лишь семьдесят километров в час.
– Быстрее не нужно.
Ей не понравился жалобный тон собственного голоса, но авария понравилась бы еще меньше.
Маршалл, волосы которого развевались по ветру, повернул к ней лицо, ободряюще улыбнулся из-под защитных очков и кивнул. Придется поверить, что он точно знает, что делает.
Ездить по длинным прямым дорогам Национального парка одно удовольствие, несколько минут спустя Эва чуть ослабила мертвую хватку, цепляясь за куртку Маршалла, но продолжая, однако, что было сил сжимать ногами его бедра.
Он отлично управлялся со своей машиной смерти!
Дорога впереди огибала монолитную скалу, он сбросил скорость, аккуратно вписался в поворот. Мотоцикл сильно накренился. Эва, решив, что находится на волосок от гибели, еще сильнее вцепилась в куртку Маршалла.
Он повернулся к ней:
– Ты в порядке?
«Следи за дорогой», – мысленно приказала она.
– Смотри не вниз, а по сторонам, – посоветовал он.
Она так и сделала. Парк купался в лучах вечернего солнца, точно большой золотистый океан со множеством оттенков. Оказалось, если смотреть по сторонам, скорость не воспринимается как нечто пугающее.
Эва постаралась ослабить хватку, не хотела тереться о него грудью, когда он переключает передачи. А он, похоже, намеренно терзал ее плоть, увеличивая скорость. Она сочла разумным снова прижаться к нему, едва не сливаясь воедино. Пассажиру наверняка не положено так себя вести. Она почти полностью перебралась со своего заднего сиденья на его переднее, но ничего не могла с собой поделать. Если ему что-то не нравится, пусть везет ее обратно.
Несколько минут спустя Эва осмелела настолько, что стала рассматривать окружающий пейзаж. Слева тянулась полоса плотнокустовых злаков, справа – иссохшие, покрытые солью деревья и известняковая порода, искрящаяся в лучах вечернего солнца. Когда Маршалл остановился на смотровой площадке, Эва поняла, что напрочь забыла о скорости. Кожа порозовела, дыхание прерывалось, но она уцелела. И не хотела, чтобы приключение заканчивалось.
– Теперь понимаю, почему ей, то есть тебе, нравятся мотоциклы, – пропыхтела она, поднимая защитный козырек шлема. – Отличный способ посмотреть страну.
– Тебе удобно?
Провокационные слова тут же напомнили, насколько сильно она к нему прижимается, точнее, обвивается. Она поспешила это исправить.
– Не шевелись, – скомандовал он, – мы возвращаемся.
Эва отклонилась, когда он разворачивал мотоцикл по большой дуге на обочине, а потом снова въехал на асфальтовое покрытие. Она приноровилась к его движениям, будто всю жизнь путешествовала с ним, наслаждаясь ощущением скорости и полноты бытия. Существовала только она, Маршалл, дорога, ветер и Национальный парк. Никакого прошлого, будущего, аварий, следствий. Никакого Трэвиса. Подобная психологическая разрядка была просто необходима.
На обратной дороге свет изменился, превратившись из золотого в оранжевый. Вечер быстро угасал. Маршалл включил пятую передачу. Когда они добрались до автобуса, почти совсем стемнело. Эва разминала затекшие конечности, стянула с себя шлем.
– Ну как, понравилось? – с искренним интересом спросил Маршалл.
– Восхитительно. – Она выпустила изо рта крошечное облачко пара, только тогда сообразив, как сильно похолодало. В этой части света температура с заходом солнца сильно опускается.
– А ты расслабилась, – заметил он, следуя за ней к автобусу.
– Учитывая, какой напряженной была прежде, думаю, я неплохо справилась.
– Совсем неплохо. Я отчетливо ощутил момент, когда страх покинул тебя.
Эва покраснела при мысли о том, что их тела находились в столь интимной близости, посылая друг другу эмоции, и порадовалась, что в темноте не видно ее смятения. Маршалл шагнул вперед, открывая перед ней дверь автобуса, заметил ее зардевшиеся щеки.
– Что ты теперь думаешь о мотоциклах?
Он частично блокировал вход, ей пришлось протиснуться мимо него, соприкоснувшись телами.
– То же, что и прежде: это смертельная западня, хотя и не лишенная привлекательных черт.
Как и Маршалл.
– Как насчет стейка с салатом на ужин? – предложила Эва, выходя из крошечной спальни, где переоделась в теплый свитер.
«Боже, какой домашней она выглядит, – подумал Маршалл. – И совершенно незнакомой».
– Вовсе не обязательно готовить для меня. Я плотно пообедал.
– Помню-помню. Но ты так долго плавал, что наверняка сжег все калории.
Поездка на мотоцикле оказала на нее схожее действие.
Приготовление еды для нее дело привычное, она много лет готовила для Трэвиса. Более того, это на полчаса поглотит ее с головой. Зато Маршаллу не повезло. Он сидел без дела, не зная, куда себя девать. После совместной прогулки он не должен был бы испытывать неловкость в ее обществе. Но, увы, испытывал. И она тоже.
– Займись-ка делом. – Она через стол подтолкнула в его сторону штопор и кивком указала на встроенный в стену над телевизором шкафчик.
При виде содержимого его брови удивленно поползли вверх.
