Она дернула головой, чтобы он убрал руку.
— Прекрати, Сол. Я не хочу об этом говорить, и, по правде говоря, это не твое дело. И каким образом мы перешли с котят на детей?
Сол проигнорировал последний вопрос.
— Но ведь ты сама совсем не думаешь о своих делах. Ты видишь, как кто-то попал в беду, и тут же бросаешься на помощь. Ты помогла мне наладить отношения с Алеком, теперь позволь мне помочь тебе.
В ее взгляде появилась отрешенность.
— Ты неe сможешь это уладить.
— Тебе не следовало вот так отгораживаться от жизни, — настаивал на своем Сол. — Это неправильно.
Немного помолчав, Кэсси произнесла тоном, не терпящим возражений:
— Если ты хочешь мне помочь, Сол, перестань лезть в мою жизнь.
Но у нее ничего не вышло.
— Я не хочу, чтобы ты хоронила себя заживо. Ты еще так молода… — Он искал уязвимое место в ее броне — с тех пор как пять дней назад увидел ее ногу, показавшуюся из-за ствола дерева. И не собирался сдаваться. — Ребенок, Кэсси, — повторил он.
Ее руки задрожали.
— А что, если я по физиологическим показаниям не могу иметь детей, Сол? Что тогда? Думаешь, ты можешь это исправить?
От ее слов у него перехватило дыхание. Не успел он опомниться, как Кэсси уже неслась вниз по ступеням. Ее слова звенели у него в ушах. Обвиняющие. Осуждающие. Сол запустил пальцы в волосы. Сколько еще ему нужно доказательств того, что десять лет назад она сделала правильный выбор?
— Похоже, ты переборщил, сынок. — Обернувшись, Сол увидел в дверях Алека. — Ты не собираешься бежать вслед за ней?
Сол оглядел задний двор.
— Чтобы еще больше все усложнить? Боюсь, она больше не захочет меня видеть.
— Она уже давно накапливает это в себе. «Неужели? А я этого не знал, Эйнштейн», — хотел сказать Сол, но сдержался. Алек был ни в чем не виноват.
— А кто-то должен пойти за Кэсси убедиться, что она не совершит какую-нибудь глупость.
Сол обернулся. Глупость? Что Алек имел в виду?
— В праздничные дни совершается больше самоубийств, чем во все остальные, вместе взятые, — непринужденно добавил Алек.
Сол напрягся. Она не стала бы…
— Кэсси хорошая девочка. Она не должна плакать в одиночестве. Ты ее расстроил, тебе ее и утешать.
Алек был прав. Сол перепрыгнул через перила веранды, но затем остановился. Кэсси так быстро умчалась, что забыла у них на кухонном столе сумочку и связку ключей. Таким образом, она не сможет ни попасть к себе домой, ни воспользоваться своей машиной. Он задумался.
Внезапно те десять лет, что они не виделись, перестали существовать. Сол плотно сжал губы. Он точно знал, где она. В этом не было никаких сомнений.
Он побежал по подъездной аллее, затем повернул налево и направился в сторону кладбища.
— Ты идиотка, Кэсси Кэмпбелл, — пробормотала Кэсси, садясь на нижний сук старой ивы. Прислонившись лицом к стволу, она закрыла глаза. Сол, наверное, посчитал ее сумасшедшей. Но какого черта он завел разговор о детях? При виде беременных женщин она еще как-то сдерживалась, но слова Сола выбили ее из колеи.
Родить ребенка? Нет, это невозможно.
Она закрыла лицо руками. Прошло уже почти восемнадцать месяцев. Если быть точнее, семнадцать месяцев и восемь дней с тех пор, как она потеряла ребенка. Пятьсот двадцать шесть дней с тех пор, как она бросила те обвинения в лицо Брайану. Те страшные, жестокие обвинения.
Она сглотнула. Брайан умчался тогда на своем «порше», и она больше никогда его не видела. Он на всей скорости врезался в телеграфный столб и погиб.
Она никому не рассказывала о той ссоре.
И о ребенке.
И, да простит ее Бог, она была рада, что больше никогда не увидит Брайана, так как ничего уже нельзя было исправить.
Но она не желала ему смерти.
— Кэсси?
Сол! Она подскочила, и волосы упали ей на лицо.
— Не вставай. — Теплые руки легли ей на плечи, затем он сел рядом. На суку хватало места двоим, а густая крона дерева предлагала уединение от остального мира. Она находила здесь убежище столько, сколько себя помнила. Сквозь колышущуюся на ветру листву было видно реку вдалеке.
— Прости, что заговорил с тобой о детях.
Кэсси ссутулилась и уставилась в землю. Немного помолчав, Сол добавил:
— Ты на сто процентов уверена, что не можешь иметь детей?
Ее губы дернулась.
— Ты просишь прощения, но опять лезешь не в свое дело.
— Нет.
В его печальной улыбке было что-то такое, отчего у нее потеплело на душе. Это не праздное любопытство. Сол о ней беспокоился. Так было всегда.
— Врачи не знают наверняка. — Кэсси глубоко вдохнула. — Незадолго до смерти Брайана я подхватила инфекцию. — Она положила руки на живот, и он кивнул. — Они сказали, что мне будет трудно выносить ребенка. — Она посмотрела на свои руки. — Сказали, чтобы я не питала особых надежд.
Сол поджал губы.
— Трудно, но не невозможно?
Кэсси пожала плечами. Она не собиралась развивать мысли в этом направлении. Этот путь был для нее закрыт. Она сама заперла дверь.
Так было лучше.
— Как ты меня нашел? — спросила она, не глядя на него.
— С помощью простых умозаключений.
Подняв голову, она тут же забыла о своем вопросе, потому что растворилась в его теплом взгляде. Хвойный аромат его одеколона приятно щекотал ей ноздри. Fro подбородок был темным от щетины, и у нее от желания дотронуться до Сола пересохло во рту.
Десять лет одиночества давили на Кэсси тяжелым грузом. Его рот был твердым и многообещающим. У нее застучало в висках, она прильнула к нему…
Господи! Что она делает?
— Простых умозаключений? — переспросила она, резко отпрянув и ударившись о ствол. — Ты знал, что я часто сюда приходила?
На его горле запульсировала жилка.
— Да.
Кэсси стиснула зубы, пытаясь унять волнение.
— Откуда? — У него и так было достаточно хлопот с младшими братьями, чтобы еще и следить за ней.
— Я приходил сюда до тебя.
Наконец до нее дошло.
— И ты уступил это место мне?
— Я понял, что тебе было нужно где-то уединяться.
Внутри у нее потеплело.
— Я бы поделилась с тобой, ты же знаешь.
— Это пустяк, Кэсси. Только не для нее.
— Место для уединения? — Посмотрев вдаль сквозь густую листву, она улыбнулась.
— Лучше места нам было бы и не найти.
Сол тоже улыбнулся.
— Похоже, за прошедшие десять лет кладбище Шофилда не превратилось в большой некрополь.
— Нет, — ответила Кэсси, — слава Богу, не превратился. Когда придет время, тебе следует кремировать Алека, чтобы он не портил этот вид.
