Со второй половины рабочего дня Джон начал торопить время. Ему не терпелось снова оказаться в непривычно уютной атмосфере семьи Моранисов. Он объяснял свое нетерпение тем, что жена Дэвида исключительно вкусно готовит, и всячески гнал от себя мысли о Флоренс. Ровно в семь часов, как и было ему велено, он уже стоял перед дверью их дома, пряча за спиной охапку цветов, собранных им во время пешей прогулки по лугам и рощицам усадьбы Моранисов.
Открыла ему дверь Кристина.
— Добрый вечер, миссис Моранис, — приветствовал ее Джон.
— Добрый вечер, мистер Картерс, только, пожалуйста, зовите меня впредь Кристина.
— Тогда, и вы зовите меня Джон. Договорились? — Он протянул Кристине цветы.
— Фло, посмотри, какой букет цветов мне подарил наш молодой управляющий! — Кристина приняла цветы, лукаво улыбаясь. — Проходите, Джон, я сейчас буду подавать ужин.
— Спасибо, Кристина, я голоден как волк.
Она провела его в столовую. Одновременно с ними в комнату через другую дверь, ведущую в холл, вошла Флоренс. В этой строгой и собранной девушке трудно было узнать вчерашнее ночное видение Джона.
— Добрый вечер, Фло, — произнес он тихо.
— Добрый вечер, мистер Картерс, — подчеркнуто официально ответила Флоренс. — Цветы? — удивилась она, увидев в руках у матери букет, принесенный Джоном.
— Джон был так любезен, что преподнес мне цветы. Представляешь, Фло? — Кристина светилась радостью и лукавством.
Джон сразу почувствовал к ней симпатию, не говоря уже о том, что пришел в восторг от ее кулинарных способностей за ужином накануне.
— Очень мило с его стороны, — сдержанно откликнулась Флоренс, — оборвать все цветы в нашей роще, чтобы добиться твоей благосклонности, — добавила она ехидно.
Джон усмехнулся.
— Полагаю, чтобы заслужить благосклонность вашей мамы, мисс, от меня потребуется нечто большее, чем эти простые полевые цветы.
— Вот именно. И не забывайте об этом.
— Слушаюсь, мисс, — с преувеличенным подобострастием ответил Джон.
— Не надо называть меня «мисс», у меня есть имя, — уже раздраженно сказала Флоренс.
— Как вам угодно, — ответствовал Джон.
Кристина пошла на кухню.
— Любите вы действовать людям на нервы, как вижу, — сказала после ее ухода Флоренс.
Джон ничего не успел ответить.
— Кончайте перестрелку, — сказала, вовремя вернувшись, Кристина. — Садитесь ужинать, а то все остывает. — Дэвид, ты где? — позвала она мужа.
Моранис вошел в столовую, опираясь на палку, и тяжело опустился на стул во главе стола. Увидев Джона, он дружелюбно махнул рукой, приглашая его к столу.
— Садись, мой мальчик, чувствуй себя как дома.
Но Джон прежде отодвинул стул для Флоренс и только, когда она, на секунду замявшись, села за стол, он обошел его и сел напротив. Почти семейная идиллия, усмехнувшись про себя, подумал он, когда Кристина внесла блюдо с еще дымящимся мясным пирогом, поставила его на край стола и села сама.
— Аппетитно выглядит, а какой аромат! — воскликнул Джон.
— В кувшине апельсиновый сок, — сказала Кристина, раскладывая по тарелкам пирог. — Не стесняйтесь, Джон. Ешьте, пожалуйста. Потом будет кофе и яблочный пирог.
— Мясной пирог был изумительный, — заметил Джон в конце ужина, — но яблочный еще вкуснее. — Он даже закатил глаза от восторга.
— Мясной пирог готовила я, поэтому принимаю ваш комплимент, — сказала миссис Моранис, — а вот яблочный — целиком и полностью заслуга Фло.
Джон посмотрел на Флоренс и облизал губы.
— Ничего вкуснее в жизни не ел. Даже мой по… — Он осекся. Видимо, вкусная еда плохо отразилась на его умственных способностях. Он чуть было не стал рассказывать об искусстве своего повара. — Я хотел сказать, что даже моя покойная матушка так вкусно не готовила, — пришлось солгать ему, потому что леди Картер на его памяти никогда не заходила на кухню. — Восхитительно, просто восхитительно! Неужели это вы сами приготовили, мисс Моранис? — Джон уже не знал, что сказать, чтобы загладить свою оплошность.
— А почему вас это удивляет? — холодно ответила Флоренс. — Я все великолепно готовлю.
— Да уж, — вставил Дэвид, — готовить моя дочь мастерица. Из нее получится хорошая жена.
— Папа!.. — с досадой произнесла Флоренс.
— Я даже знаю ее будущего мужа…
— Папа, перестань, пожалуйста, — прервала его дочь, слегка повысив голос.
— Дэвид, перестань дразнить Фло в присутствии мистера Картерса, — успокоительным тоном сказала миссис Моранис.
— Я не собирался ее дразнить, я говорил серьезно, — сурово произнес Моранис.
Джон увидел, что глаза у Флоренс посветлели от ярости, и, откашлявшись, решительно сменил тему разговора.
— Сегодня утром, — солгал он еще раз, — я любовался вашим садом, Кристина.
Лицо миссис Моранис засветилось от удовольствия.
— Знаете, Джон, этот сад я создавала своими руками на протяжении всех лет нашей совместной жизни с Дэвидом. Опыта у меня не было, начинала я с кустарников и неприхотливых цветов. А два года назад мне удалось вывести новый сорт розы. Сейчас они пышно цветут. Хотите посмотреть?
— С удовольствием! — ответил Джон.
— Дочка, не хочешь показать Джону наш розарий?
— Почему я? Твои розы, ты и показывай, — недовольно буркнула Флоренс.
— Фло! Как ты можешь так разговаривать с матерью? — возмутился Дэвид.
— Извини, мама, я не собиралась тебе грубить. А ты, отец, мог бы воздержаться от заме…
В этот момент Джон встал из-за стола, чем привлек к себе общее внимание.
— Мне действительно хочется посмотреть на розы, Фло, — тихо, но настойчиво попросил Джон.
Флоренс колебалась какое-то мгновение, потом резко отодвинула стул и встала.
— Если вам так хочется, то, разумеется, я вас провожу, — сухо произнесла она, всем своим видом выражая недовольство.
Джону с трудом удалось сдержать улыбку, когда девушка с видом аристократки, идущей на эшафот, вышла из столовой. Поблагодарив за вкусный ужин Кристину, он поспешил за Флоренс, которая вывела его в сад через заднюю дверь в кухне. Он задержался на ступеньках, где видел ее ночью, и оттуда посмотрел на то место, где находился сам в тот момент. Вряд ли она могла разглядеть его в темноте, решил он.
— Идите, а то скоро начнет смеркаться, и вы ничего не увидите, — крикнула ему Флоренс откуда-то из глубины сада.
Джон пошел на ее голос, обогнул кусты жимолости и застыл от восхищения. Розарий был небольшой по размерам, но изумлял разнообразием форм и оттенков царственного цветка. Хотя жара уже спала, но в воздухе еще улавливался их тонкий аромат.
