— И я стала этой соломинкой? Благодарю.
Не обращая внимания на ее слова, Майкл продолжил:
— Миссис Д'Арци сказала недавно, что я снова буду есть с ее рук. Именно так она и сказала — это ее слова. И вот она уже приглашает меня на званый обед.
— Вы поэтому и схватились за соломинку?
— Да. Кажется, она не удовлетворена мужем; ей хочется держать под каблуком сразу двух мужчин. А меня это не устраивает.
— Но она своего добьется.
— Без моего участия! — Майкл подошел к Соне так близко, что она была вынуждена отступить назад, — Посмотрите на меня. Скажите честно — похож я на человека, которому нравятся подобные вещи?
— Я не физиономист.
— И вы не хотите стать моей соломинкой? — улыбнулся он.
— Конечно, нет. Вы сами уже смеетесь над этим. Неужели вы думаете, что я могу так опуститься, что вступлю в брак, зная, что это грязный фарс. Замужество слишком много значит для меня. И прежде всего, это любовь. Любовь, которая, как огонь, способна все сжечь и растопить. Которая заставляет людей светиться от радости или умирать от горя. Которая может помочь человеку преодолеть океан трудностей и выйти победителем. Любовь — это сотрудничество, это радости и горести поровну, это ответственность, это значит вместе растить детей и вместе стареть. Муж и жена вместе против всего мира. А вы — вы относитесь к этому, как к недостающему куску детской головоломки! — она остановилась, чтобы перевести дыхание.
Все время, пока Майкл внимательно слушал ее, ему казалось, что он слышит, как закрываются ворота его прошлой жизни и открываются ворота новой. Сверхъестественное ощущение. Он медленно продолжил:
— Вы действительно недостающий кусок головоломки, который я долго искал, я это понял только сейчас. Забудьте мое временное помешательство. Даже очень сдержанный человек иногда сходит с рельсов. Вы ведь привели Дики сюда, не правда ли? Вы можете бояться только того, что Либби избалует его — ведь у нее нет детей. А что до сплетен, то здесь в Кингскорте живет моя тетя — Серена Фарр. Вы с мальчиком можете быть родственниками, которые приехали к нам на лето, пока я не получу известей от Гая. Вас это устраивает?
Ее брови сошлись в задумчивости. Считала ли она деньги? Майкл ее опередил:
— Если вы уедете из города на несколько месяцев, вам не придется платить за квартиру. Я назначу вам содержание до тех пор, пока не получу ответа от Гая.
— Нет. Вы думаете, что я соглашусь получать деньги за то, что буду ухаживать за Дики? Мы приедем. Дики должен воспользоваться возможностью набраться сил и здоровья. Он такой слабый, это ужасало меня, и я стала сомневаться в том, что смогу дать ему все необходимое. Тогда я и поняла, что не имею права держать вас в неведении относительно его существования. Как вы думаете, сколько времени вам придется ждать ответа от Гая?
— Несколько месяцев.
Майкл отметил ее рассудительность. Как она сейчас ненавидела его! Правильно ли он поступает, вводя ее в этот дом? Почему бы не назначить ей содержание и позволить отвезти мальчика в деревню? Это было бы самое простое решение, но он хотел лучше узнать мальчика и, если говорить честно, хотел, чтобы Соня осталась здесь.
Майкл продолжил:
— Я всегда практичен. Как вы сказали сегодня утром, я лишен смертельного обаяния моего брата.
Он не заметил иронии, которая проскользнула в его словах, и быстро продолжил:
— Как следует называть мальчика?
— Ричард Карсон. Это никому ничего не скажет.
— Как вы ненавидите фамилию Фарр! Конечно, трудно простить то, что Гай бросил вашу сестру, но его очень испортил постоянный страх перед отцом. Он был вынужден извиваться, как уж, чтобы отец не узнал о его выходках. Вы сможете быть готовы завтра к одиннадцати утра? Я думаю, что лучше, если Дики окажется на свежем воздухе как можно быстрее. Я пришлю за вами Доу и грузовик для ваших вещей.
Впервые за время их короткого, знакомства она улыбнулась. Ее глаза потеплели;, даже губы показались ярче, когда улыбка обнажила белые ровные зубы.
— Вы нас все-таки отпустите до завтра? Чтобы собрать одежду для Дики на все лето, потребуется время.
Майкла порадовало ее неожиданное дружелюбие. Она была восхитительна.
— В дверь надо звонить три раза.
Майкл засунул руку в карман и, увидев настороженность в ее глазах, поторопился спросить:
— Вам, наверное, понадобятся деньги — для Ричарда?
— Нет. Сейчас мне достаточно того, что я уверена в его будущем. Позовите его пожалуйста!
Пока они в молчании ждали Либби с ребенком, Майклу казалось, что все недосказанное витает в воздухе. Он почувствовал облегчение, когда в комнату вошел Дики, тесно сжимая руку домоправительницы. Лицо Либби покраснело, прическа сбилась — она никак не могла попасть в такт его шагам.
— Соня! У миссис Либби такой смешной попугай! Я дал ему печенье. Он взял и сказал: «Молодец».
Его восторженный голос то и дело прерывался звонким смехом.
— Это, и правда смешно, Дики. Попрощайся с мистером Фарром, дорогой.
Мальчик посмотрел на нее:
— А мы придем снова посмотреть на смешного попугая, Соня?
Майкл наклонился и обнял его за плечи:
— Конечно, придете, старик. Ты завтра переедешь сюда на все лето. — Дики серьезно посмотрел на него.
— Без Сони? — с ужасом спросил он.
— Нет, конечно, с Соней. Она тоже мечтает прийти, — с изрядным сарказмом сказал Майкл, но Соня никак не отреагировала.
— Пойдем, Дики.
Открывая дверь лимузина, Майкл на мгновение задержал свою руку.
— Моя тетя встретит вас завтра, мисс Карсон.
Все тревоги и сомнения прошедшего разговора вспомнились ему. Он рассмеялся.
— Вы совсем, как тетя Серена. У нее никогда не бывает замешательств, и она никогда не хватается за соломинку.
Майкл подождал, пока гудок автомобиля не просигналил у выезда на шоссе, предупреждая другие машины, и вернулся в дом. Ему казалось, что он пробудился ото сна, события в котором менялись так стремительно, что он не успевал проснуться… Только сейчас он мог расставить все случившееся за день по порядку: появление Сони Карсон в его офисе, ее прибытие в Кингскорт вместе с мальчиком, его решение оставить их обоих в Кингскорте на лето, собственное удивление, когда он понял, что это девушка — реальное воплощение его мечты, и его еще более удивительное предложение выйти за него замуж.
Он был отчаянно честен в тот момент. А что, если бы она согласилась? Он замер на лестнице, держась одной рукой за перила. Он снова видел ее глубокие темные глаза, слышал этот низкий чувственный голос, говорящий: «Неужели вы думаете, что я могу так опуститься, что вступлю в брак, зная, что это грязный фарс. Замужество слишком много значит для меня. И прежде всего это любовь. Любовь, которая, как огонь, способна все сжечь и растопить… Муж и жена вместе против всего мира…»
