Антон увидел бледное лицо с трясущейся нижней губой и покрасневшие, набухшие слезами глаза молодой женщины. Он успел ухватить ее запястье прежде, чем она влепила ему пощечину.
— Ах ты, стерва! Ты посмела поднять на меня руку! — процедил он, выкручивая запястье испуганной женщине. — Не в силах выслушать правду о своем святом семействе?!
— Да, у меня есть семья. И мне безразлично, святы они или нет, мне плевать, что ты о них думаешь. Но порочить их память я тебе не позволю, — яростно проговорила она, с трудом освободившись из тисков его рук.
От Эмили повеяло таким арктическим холодом, что Антон шагнул в сторону. Его взгляд сделался спокойным и вновь устремился к морскому горизонту.
Эмили стояла поодаль и растирала саднящую руку, опасливо поглядывая на мужа.
— А хочешь знать, почему у меня нет семьи? — не глядя на супругу, отчетливо спросил он.
Эмили молчала.
— Из-за похоти твоего папаши, — объявил Антон.
— Ты не знаешь моего отца. Ты не можешь о нем судить, — твердо проговорила женщина.
— Да, я не знал твоего отца при его жизни, но я узнал о нем после его смерти. И я возненавидел его.
— Для ненависти должны быть причины, — тихо проговорила Эмили.
— У меня была сестра, сводная, — перебил ее Антон. — Сестру звали Зуки. Она была молода и красива. Восемнадцать лет. Совсем еще дитя. Но на свою беду она повстречала Чарльза Ферфакса. И он отнял у нее сначала невинность, а затем и жизнь. Зуки забеременела от него. А через пять месяцев узнала о его женитьбе на твоей матери. Зуки убила себя и свое дитя. Решай теперь сама, был твой отец невинен или не был?
— Все это ложь. Ложь! — закричала Эмили. — Мой отец всю жизнь был верен маме.
— Ты, как все женщины, любишь себя обманывать, приписывая любимым мужчинам высокие качества. Даже моя мать, потеряв дочь, долгие годы не желала принять тот факт, что Зуки стала жертвой предательства Чарльза Ферфакса. С одиннадцати лет я слышал от нее только то, что сестры не стало из-за несчастного случая на дороге. И только перед самой своей смертью она решилась рассказать мне о том, как это произошло. Но если ты думаешь, что слова умирающей матери — единственное свидетельство вины Чарльза Ферфакса, ты ошибаешься. Сохранилась еще его короткая и подлая переписка с моей сестрой. Письма я обнаружил уже после смерти мамы.
— Когда это случилось? — взволнованно спросила Эмили.
— Прошлым декабрем, — честно ответил он.
— А в январе ты познакомился с моим дядей и братом… Они мне так сказали, — пробормотала Эмили и покачнулась, ухватившись рукой за бортик.
Все, что в представлениях Эмили было таинственным и непостижимым в ее отношениях с Антоном Диазом, внезапно приобрело конкретные и пугающие очертания. Нет, он не гнался за ее наследством, как Найджел. Но его планы были еще ужаснее: он избрал ее своим орудием мести. Оказывается, он вовсе не любил ее, а презирал, ибо она была дочерью ненавистного ему человека. Он просто посмеялся над ней, заставив поверить в головокружительный роман. Овладел ее душою, мыслями, телом. Он даже не погнушался сделать ее своей женой, что красноречиво свидетельствовало о том, что он готов пойти на все ради мести.
— Для чего ты женился на мне, Антон? — срывающимся от волнения голосом спросила его Эмили, пряча глаза, так как ответ был заведомо известен.
— Все просто, Эмили. Я решил, что пора обзавестись хорошей женой, чтобы она нарожала мне наследничков. А ты хорошая жена, Эмили. Ты мне подходишь, — цинично заявил он. — У тебя есть по этому поводу какие-нибудь сомнения? Несколько минут назад ты клялась мне в вечной любви. Разве между нами что-то изменилось? — спросил он ее невозмутимо.
— Я, наверное, глупа, Антон. Но не настолько. Я нужна была тебе для того, чтобы войти в ненавистную семью с тем, что разрушить все то, что всю жизнь создавалось моим отцом… Лично я для тебя интереса не представляю. Меня ты не любишь и даже не уважаешь, — обреченно проговорила Эмили.
— Замолчи! — прикрикнул на супругу Антон. — Не забывайся! Теперь ты Диаз, а не Ферфакс. Ты моя жена и будешь носить мою фамилию до конца жизни. А что до любви, я не запрещаю тебе носиться с нею. Для меня же любовь — не более чем совпадение рациональных мотивов и плотских желаний. Не понимаю, почему тебя это так расстроило, — холодно завершил он, отвернувшись, видя, что Эмили близка к истерике.
Слезы брызнули из ее васильковых глаз.
Двадцать четыре часа до этого злополучного разговора она была самой счастливой женщиной на свете. Она любила и верила, что любима. Но то, что ей представлялось любовью, оказалось всего лишь изощренной местью.
Эмили запретила себе выказывать слабость перед этим жестоким человеком. Она вытерла слезы и нетвердой поступью направилась к каюте.
— Ты куда? — как ни в чем не бывало окликнул ее супруг.
— Мне нужно в душ, — ответила она, не оборачиваясь.
— Стой! — приказал Антон, но Эмили не подчинилась. — Это ничего не меняет в наших отношениях! — крикнул он ей вслед.
— Для меня это меняет все! — отозвалась на ходу Эмили.
— Ладно, иди. Но мы поговорим обо всем позже.
Антон отпустил ее, негодуя на себя. Все это случилось так некстати.
Она услышала стук в дверь, который решила проигнорировать. Она еще не упаковала дорожную сумку.
— Какого черта ты заперлась, Эмили?! — громогласно прокричал Антон через дверь. — Не смей играть со мной в такие игры! Открой немедленно!
Эмили прислушалась. Ей показалось или действительно помимо раздражения в его голосе звучал страх? Чего он испугался? Того, что ее уход не позволит ему реализовать план отмщения до конца, или он испугался, что она сотворит что-то с собой из-за его чудовищных откровений?
— Я не играю с тобой. Я просто ухожу! — прокричала в ответ Эмили. — Достаточно с меня твоих интриг. Все, разговор окончен!
Последовала тишина, а через некоторое время запасной ключ, который Антон раздобыл у капитана, лязгнул в замочной скважине.
Антон был в бешенстве.
— Только через мой труп, — процедил он, открыв дверь.
— Это было бы идеальным вариантом! — горько рассмеялась в ответ Эмили.
— Тебе придется смириться с тем, что это невозможно. И у меня нет намерения отпускать тебя. Ни теперь. И никогда.
— Я уйду. Обязательно. И расторгну наш брак. У меня нет выбора, и у тебя тоже.
Антон Диаз остановился напротив нее.
— Выбор есть всегда, Эмили, — сказал он, положив руку ей на плечо. — И твой выбор очень прост и естественен. Ты остаешься с мужем и помогаешь ему во всем. На воскресенье запланирована вечеринка, на которой тебе надлежит быть хозяйкой. Потом у нас будет много ночей, после которых ты будешь рожать мне наших детей. Ведь так, кажется, жила твоя мать с твоим отцом все эти годы, несмотря на то, что тот был ничем не лучше меня?
