— Один факт! — резко бросила она.
— Да, я знаю, дорогуша, я дьявольское отродье. — И он улыбнулся так, что стал невероятно похож на того, чью роль себе приписывал. — А еще я виноват во всем, от глобального потепления до ситуации с государственным долгом.
— Виноваты, — мрачно поправила она, — в уничтожении моей семьи.
— Вы не кажетесь мне уничтоженной. — Он смотрел на ее губы. — Просто вы не слишком твердо стоите на ногах.
Складка между бровями стала глубже, когда Рафаэль отметил почти прозрачную бледность ее кожи, из-за чего еще сильнее выделялись фиолетовые синяки под глазами.
За ее самоуверенной позой ясно проглядывала уязвимость. Единственное, что заставляло эту женщину держаться на ногах, — это ненависть и гордость, понял Рафаэль и почувствовал странное желание обнять ее.
Рафаэль научился подавлять свои инстинкты, правда, не слишком быстро, из-за чего он пару раз оставался в прямом смысле без пенни в кармане. Тинейджер, который был вынужден сам обеспечивать себя, не мог позволить себе вестись на плаксивую историю и грустное личико, даже симпатичное.
Вместо того чтобы обнять ее, Рафаэль выдвинул стул. Это было гораздо безопаснее, и он уже давно не был мальчиком, склонным к рыцарскому поведению.
Несмотря на то что ее колени дрожали, Либби с презрительным фырканьем отказалась от молчаливого приглашения.
— Хотите что-нибудь выпить? Чай? Кофе?
Либби проглотила комок в горле и сжала губы, поклявшись себе, что не доставит ему радости увидеть ее слезы.
— Я пришла сюда не за чашкой чая.
— А зачем вы пришли?
Хороший вопрос.
— Мы уже говорили об этом, и очень печально, что вы до сих пор ничего не поняли. — Она медленно покачала головой. — Вас когда-нибудь интересовало что-то помимо вас самого? Вам не хватает смелости признать, что вы не правы, — с отвращением сказала она, — вы совершенно… — Она замолчала. К чему все это?
Он приподнял бровь:
— Совершенно что?
— Забудьте.
— Уже поздно беспокоиться о моих чувствах. Говорите, что думаете, не сдерживайте себя, дорогуша, — протянул он.
Его насмешка снова вызвала волну адреналина в ее теле.
— Я не беспокоюсь о ваших чувствах! — Для нее стало новостью, что они у него вообще были. — Хорошо!
Он хотел знать, и она ему скажет.
— Я думаю, что вы сделаете все, даже продадите родную бабушку, чтобы заработать, вам все равно, кто страдает, когда вы получаете что хотите, вы ни перед чем не останавливаетесь и… и… — Она вдруг почувствовала себя изможденной. — А я не такая.
Он медленно встал. Либби невольно сделала шаг назад и вдохнула. Взгляд Рафаэля упал на пульсирующую венку у основания ее шеи. И он мысленно провел по ней языком, пробуя на вкус… Он моргнул, чтобы прогнать отвлекающую мысль. Никогда прежде он не был так поглощен страстью к женщине.
Он отказывался анализировать свои желания. Не было никакой загадки, просто секс. А секс для него никогда не был проблемой. Рафаэль бежал от отношений прежде всего потому, что они требовали времени и энергии, которые были нужны ему для достижения успеха, а позже, когда он уверенно стоял на ногах, он понял, что жизнь без эмоциональных привязанностей и драм вполне ему подходит.
Он жил на чемоданах, редко задерживаясь на одном месте больше нескольких месяцев, никогда достаточно долго для того, чтобы пустить корни или завести близких друзей, а семейный уют всегда казался ему малопривлекательным.
Он всегда был честен с женщинами и не притворялся, что ему нужно больше чем физические отношения. Рафаэль стал настоящим экспертом в знаках, понимая, когда женщине начинало казаться, что она та самая.
Ее реакция позабавила его.
— Я не кусаюсь, детка. — Его чувственные губы растянулись в ленивой улыбке. — Если, конечно, меня не попросят.
Либби поежилась даже несмотря на то, что последнее замечание подняло температуру ее тела на несколько градусов. Она хотела послушаться голоса в своей голове, который подсказывал ей убежать, но гордость не позволяла этого сделать.
Либби сощурила глаза и сделала шаг вперед, возвращая свою позицию, которую она потеряла в обоих смыслах этого слова. Она намерена была показать ему, что он ее не запугал.
Он довольно улыбнулся и пробормотал:
— Хорошая девочка.
Может, она и испорченная богатая девочка, но если у Маршанта было столько же мозгов и лояльности, как у его дочери, то вся ситуация может измениться.
— Я заслужила ваше одобрение, больше мне ничего от жизни не надо, — саркастично сказала она.
— Это зашло слишком далеко, но я считаю, что у вас есть… потенциал. И вам не стоит искать виноватого, потому что тогда придется упомянуть о том, что ваш отец не знает даже самых основных правил ведения бизнеса.
— Мой отец в сто раз лучше, чем вы когда-либо сможете стать!
— Возможно, — согласился он.
— И папа не виноват, сейчас многие бизнесмены страдают, экономический спад, ему нужно было время…
— Для чего? Чтобы сыграть еще одну партию в гольф?
Либби зло отреагировала на его оскорбление:
— Мой отец винит себя в том, что произошло. Он чувствует ответственность за людей, которые потеряют работу.
— Он прав, что винит себя, — резко возразил Рафаэль, который изучал все данные.
Она покраснела при виде его презрительного лица.
— Вы этого не поймете, — парировала она. — Ваш дедушка был честным человеком. Жаль, что вы этого не унаследовали от него.
С каменным выражением лица он повернулся и пошел к большому антикварному столу. Либби устало наблюдала за ним, озадаченная его действиями. Она еще больше удивилась, когда он достал из кармана ключ и вставил его в ящик стола. Он достал стопку бумаг и внимательно прочитал первую страницу.
Он повернулся и подошел к ней, держа бумаги в руке. Он пренебрежительно поморщился и отдал ей документы.
— Вот честность моего дедушки, — протянул он. — Ну же, взгляните. Думаю, вам будет интересно.
Либби уставилась на бумаги:
— Я не понимаю. Что это?
— Это контракт между моим дедушкой и девелоперской компанией.
Она удивленно пожала плечами:
— И какое отношение это имеет ко мне?
Рафаэль наклонился, перевернул страницу и указал пальцем на важное слово.
— Это знакомо? — спросил он.
Убирая непослушные локоны с лица, Либби посмотрела на указанный им абзац.
— Вам обязательно надо устраивает таинственное шоу? — Она помахала перед ним бумагами. — Почему вы просто не можете рассказать, что такого?..
