адекватная… Как ее там, из бухгалтерии?.. Догадалась мне перезвонить с твоего телефона, когда ты по пьяни не смогла принять вызов.
— Марина, — подсказываю я, проклиная себя за привычку во всем помогать этому отвратительному мужлану.
— Точно. И не забудь добавить, что один из них к моему приходу успел зарезервировать вип-комнату. Даже не знаю, что он там собирался с тобой делать? В нарды играть, наверное.
Я сажусь в кровати, по прежнему натягивая на себя одеяло, хотя на мне обнаруживается мужская безразмерная футболка.
— И какое тебе дело? Я вообще-то взрослая девочка. Сама решу, какого опыта хочу набраться и что именно для этого надо сделать. Не тебе меня поучать, с кем мне трахаться. Я хотя бы делаю это не на работе…
— Ах, не на работе?.. — перебивает меня Дмитрий, и мне приходится кивнуть.
— Ладно, но это был единственный раз, и мы не то чтобы там далеко продвинулись. Мой аргумент от этого не меняется. Я взрослая, самодостаточная женщина. Так что не лезь, пожалуйста, в мою личную жизнь.
К счастью, босс догадывается вместо моей личной жизни залезть в комод и достать оттуда спортивные штаны. В таком виде, к моему огромному сожалению, он не становится менее сексуальным. Восхитительного рельефного пресса более чем достаточно, чтобы мой рот наполнился слюной.
— Да больно хотелось, — равнодушно говорит Дмитрий, оставив завязки штанов свободно болтаться, облокачивается о высокий комод и смотрит на меня с усмешкой. — У меня кандидаток на твое место — вагон и маленькая тележка. Что из офиса, что за его пределами. Я мог бы позвонить любой и попросить забрать меня из аэропорта, и она бы побежала, теряя тапки.
— Так зачем было звонить мне? — Я начинаю терять терпение.
— Потому что я хотел, чтобы приехала ты.
Повисает многозначительная пауза, в которой каждый осмысливает прозвучавшие как выстрел слова. Воронцов наверняка жалеет об импульсивности своего решения сказать мне их, а я пытаюсь понять, сколько в них искренности.
Пора бы сменить эту неловкую тему, потому что продолжать ее начальник, похоже, не собирается.
— Между нами же ничего не…
— Кто тебе сказал? — вскидывает брови оживившийся Воронцов. — Не помнишь, как сама приставала ко мне? Просила… сейчас… — Мужчина откашливается, чтобы войти в образ. — Возьми меня, Дима, прямо в этом такси. Я больше не выдержу. Я вся горю!
Да, похоже на то, что я действительно могла бы выдать в горячечном бреду. Прямо четкая цитатка из моего последнего романа.
— Еле дотерпели до дома, — словно прочитав мои мысли, добавляет Воронцов.
Я чувствую, как от стыда краснеют кончики ушей. Я же не могла… Нет… Я же не могла переспать с секс-символом всея Садового кольца и не запомнить этого?! Такого фейла я не переживу.
— И я…
— Да-да, сама приставала, — с готовностью подтверждает Воронцов. — Как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Если честно, я еще никогда не получал подобных признаний. Даже немного волнительно…
Лучше бы он тогда успел открыть мое письмо с романом и тут же уволил меня. Не пришлось бы сейчас испытывать подобное унижение.
— И что теперь? — беспомощно спрашиваю я.
— А что теперь? — Воронцов разводит руками. — Жениться, конечно.
— Слушай, давай без шуток.
— Ладно-ладно. Тогда сначала кофе. Мне срочно нужен кофе.
Когда босс выходит из спальни, только тогда я позволяю себе осмотреться. Вполне себе неплохое логово холостяка: все просто, чисто и стильно. Невероятных размеров кровать без проблем вместила бы не двоих, а пять человек сразу, так что не знаю, почему Воронцов жаловался, что я его толкала.
Поиски моей старой одежды не увенчиваются успехом. Если мы и срывали ее вчера в порыве страсти, то выжили только колготки. Лифчик, как ни странно, на мне. Так как заменить хозяйскую футболку оказывается нечем и она прикрывает все стратегические места, я решаюсь выйти в коридор.
Мне срочно нужно в душ. Уверена, Воронцов не обидится, если я приведу себя в порядок. Господи, сколько же я вчера выпила?
Я сразу же нахожу ванную комнату. Она оказывается огромной. Широкое зеркало над раковиной транслирует мои спутавшиеся волосы и помятое от неспокойной ночи лицо. Вместо душевой кабинки — отдельная комната со стеклянной дверцей. На полочках пусто. Бутылочка с шампунем и только.
Еще один штрих истинного холостяка.
Голова кружится, гудит, но я все равно снимаю футболку, нижнее белье и становлюсь под душ. Надеюсь, мне не “посчастливится” поскользнуться и свернуть себе шею в этих сказочных хоромах.
У кого вообще из обычных смертных бывают такие душевые?
Ладно, к черту мысли. О том, что Дмитрий неплохо живет, я и так, конечно же, догадывалась. А вот во что бы я ни за что не поверила, так это в его самоотверженность. Он примчался из аэропорта, чтобы помочь мне? Спас от каких-то отморозков, посадил на такси, отвез домой… Что с ним не так? И почему, черт возьми, воспоминания в таком тумане? Воронцов обнимал меня, укладывал в постель. Возможно, мы целовались, а по его словам и не только целовались, а я… я ничего не помню!
— Господи, — рычу я, подставив лицо под теплые струи воды.
Секс с таким мужчиной не должен оставаться в закромах создания! Я хочу вспоминать его прикосновения, вспоминать свои стоны и то, как с его губ срывалось мое имя. Я хочу вспоминать, как сталкивались наши тела и как я зажмуривалась, когда его толчки становились жестче. Даже фантазии об этом вызывают во мне неконтролируемую волну возбуждения. Я упираюсь спиной о плитку, провожу ладонью по животу и… опускаюсь еще ниже. Не помню, чтобы когда-либо меня сжигало такое желание. Пульс учащается, я растерянно смотрю в потолок, а пальцы чертовски медленно ползут вниз, к чувствительному месту, издеваясь, играя, мучая.
— О боже мой, — обескуражено шепчу я, а затем добираюсь до клитора и вздрагиваю всем телом, ритмично задвигав рукой. Между
