Паоло был непоколебим.
—Феттучини. Нам обоим, — твердо заявил он и аккуратно вытащил меню у нее из пальцев.
Она уже пошла с ним в ресторан. Завтра в газетах появятся снимки, как она обедает с миллиардером и гонщиком Паоло Каретти. В сравнении с этим тарелка пасты — грех небольшой. Так почему нет?
—Тем более ты и так слишком худая, — со зловредной улыбкой сообщил Паоло. — Я намерен тебя подкормить, дорогая.
—Очень хорошо. — Несколько мгновений она смотрела на него. — Феттучини.
—И бутылку вина, — заказал Паоло, назвав марку дорогую и крайне редкую. Официант с одобрительным кивком удалился, оставив их наедине.
Изабелла огляделась. Все столы были заняты. Но ничего, кроме случайных заинтересованных взглядов, она не обнаружила. Снимков никто не делал.
Она удивленно повернулась к Паоло.
—Кажется, мы и впрямь можем тут пообедать.
—Мне снова объяснить, для чего нужны рестораны?
Она подавила смешок.
—Нет. Я усвоила.
—Отлично, — ухмыльнулся он. — Потому что я намерен удовлетворить все твои аппетиты.
Ее щеки вспыхнули. И все время так — с момента, как они покинули Сан-Керини. Паоло вел непринужденные беседы о погоде, обсуждал кинофестиваль в Каннах, сочувственно расспрашивал о состоянии экономики Сан-Пьедро. А его глаза между тем раздевали ее. И выражение лица такое, словно он видит ее в постели.
Образ, который ей самой было слишком легко представить. Но раз дела обстоят так, то почему он отверг ее несколько часов назад, когда она на самом деле была у него в постели?
Появился официант, открыл вино. Налил чуточку в бокал. Паоло попробовал, кивнул одобрительно. Официант наполнил оба бокала наполовину, бутылку поставил на стол между ними.
Изабелла немедленно схватила свой бокал, надеясь, что вино поможет ей успокоиться. Но вместо того, чтобы притупить чувства, как она рассчитывала, вино жаром разлилось по телу, покалывая кожу и пальцы ног. Она подняла глаза и увидела, что он наблюдает за ней.
Паоло забавляется с ней, неожиданно пришло в голову принцессе. Играет, как кошка с мышью. Нервы ее были взвинчены настолько, что неизвестно, долго ли она выдержит.
Изабелла со стуком поставила бокал на стол.
—Почему ты так себя ведешь?
—Как?
—Ухаживаешь. Стараешься вызвать доверие. Я не скрываю, что мне хочется скорей разделаться с нашим договором. Ты можешь получить меня немедленно. А судя по твоему поведению, у нас свидание. Тебе не надо соблазнять меня.
—Может, мне хочется.
—Но почему?
—Я что-то делаю неправильно? — склонив голову, он прищурился на нее. — Твой любовник, вероятно, ведет себя по-другому.
Изабелла нахмурилась.
—Любовник?
— Принц Магнус.
Она вздрогнула. Холодность, с которой было произнесено имя, вступала в противоречие с напряженным лицом.
— Магнус мне не любовник.
Выражение лица Паоло не изменилось.
— И кто тут лжец?
—Думай, как хочешь, но мы не были вместе в постели. И целовались-то едва-едва.
Его глаза потемнели.
—Целовались?
Она подавила смешок.
—Ты, должно быть, шутишь. Критикуешь меня, потому что я целовалась с человеком, сделавшим мне предложение? Ты, переспавший с половиной актрис и моделей Европы?
Откинувшись на спинку кресла, Паоло забросил руку за голову, неожиданно расслабившись.
—У меня бессонница. Надо же себя чем-то занять.
—По слухам, ты действительно очень занят, — раздраженно сказала она.
—Работа и удовольствия, — пожал плечами Паоло. — Для чего еще жить?
—Прежде ты ценил другое. — Она сглотнула. — Любовь, например.
Некоторое время он смотрел на нее.
—Это было давно.
—А теперь?
—Теперь я верю в тяжкий труд. В честность. — Он наклонился к ней. — В необходимость защищать свое от других.
Его жадный взгляд пожирал ее грудь, бедра.
Она отодвинулась, пытаясь перевести свое желание в гнев.
—Чтобы впоследствии не беречь?
—То есть?
Она знала, что следует держать рот на замке, но десятилетие молчания не прошло даром. Раздражение требовало выхода.
—Ты хочешь меня только потому, что считал недоступной.
—Мы уже договорились, что ты моя, — нахмурился Паоло.
—На сегодня. И минуты утекают. Через несколько часов я уйду. Тебя это устраивает, верно? Не приходится делать больших перестановок в своей очереди.
—О чем ты говоришь?
Сердце ее колотилось у горла.
—Утверждение, что ты защищаешь свое, — ложь. Тебе нравится процесс преследования, а полученное теряет свою ценность. В последний раз, когда мы ели феттучини...
—Я не хочу об этом говорить.
—...ты предложил мне выйти за тебя замуж. — Она почувствовала слезы, наворачивающиеся на глаза, и сердито сморгнула их. Лучше умереть, чем плакать перед ним. — Ты клялся, что любишь меня. Умолял убежать с тобой.
—Насколько я помню, — ядовито проговорил он, — ты бросила кольцо мне в лицо. Давай не будем вспоминать прошлое. Я нахожу это утомительным.
—Ты обещал мне вечность, но всего несколько часов спустя я застала тебя с белобрысой проституткой из соседней квартиры!
—Откуда ты знаешь? — спросил он.
—Я ее видела! — выкрикнула Изабелла. — Видела, как ты ее целовал!
—Ты приходила в мою квартиру? Что, опять потянуло исследовать трущобы?
Она задохнулась, вспомнив холодные фразы, подсказанные матерью, фразы, которые Изабелла посчитала необходимыми, чтобы он смог отпустить ее.
—Будь ты проклят, — прошептала она. — Я тебя любила. А ты одну ночь не смог хранить мне верность.
Он отпил вина, отставил бокал.
— Ты не дала мне повода ее хранить.
Она прикусила губу, поперхнувшись злыми словами: к столу подошел официант. Поставил перед ними тарелки, предложил молотый перец и натертый сыр. Наполнил их бокалы.
После его ухода Паоло занялся феттучини, делая вид, что недавний спор его не волнует.
Изабелла с трудом удерживалась от слез.
Зачем она разворошила прошлое? Глупо. Вспомнив, что они в ресторане, принцесса попробовала пасту.
Планировалось скопировать спокойное поведение Паоло, но масло, сыр и свежеприготовленная паста доставили ей божественное удовольствие. Даже крайне удрученное состояние не помешало ей насладиться чудесным вкусом. Что с ней? Сегодня она самой себе противоречит.
Скажем, питая отвращение к Паоло, не перестает его желать.
—Нравится? — тихо спросил он несколько минут спустя.
—Очень вкусно, — пробормотала Изабелла, сама не заметив, как опустошила всю тарелку. Ничего лучше она не ела многие годы. Находись она не в публичном месте, слизала бы соус с тарелки. — Вот бы мне так готовить, — вздохнула девушка.
