Теперь Иона снова отвлекает его, а он не может себе это позволить. Ему необходимо сконцентрироваться на очередной попытке отца сломать его жизнь.
Но в то же время он не способен — по-прежнему не способен — избавиться от Ионы. Люк внимательно взглянул в ее лицо. Губы молодой женщины были нежными, припухшими от его поцелуя, а в глазах застыло усталое и настороженное выражение, перечеркивавшее соблазнительность губ.
Иона слегка покраснела:
— Твои люди из службы безопасности, вероятно, хорошо умеют конспирироваться. Я никого не заметила.
— Это одна из их обязанностей.
— Мне кажется, я никогда не смогла бы привыкнуть к тому, что за мной постоянно следят.
Как легко она забыла о том, что побывала в его объятиях! «Но это к лучшему», — цинично заметил он.
— За тобой, собственно, и не следили, — сказал Люк, стараясь не смотреть на нежные губы Ионы и не вспоминать, каким гибким, податливым было ее тело. — Я плачу своим людям за то, чтобы они опекали Хлою.
«Прекрати думать о ней как о женщине», — приказал он себе. Если он откажется от услуг Ионы, придется искать кого-то на место няни. На это потребуется время, которого у него нет. И, что более важно, Хлоя должна полюбить новую няню, как она полюбила Иону.
Поэтому надо справиться со страстью. Прежде Люк легко контролировал эмоции, однако сейчас терпел поражение.
Он холодно продолжал:
— Тебе придется привыкнуть к этому — ведь ты согласилась занять место няни. Надеюсь, ты не собираешься отказаться от работы… У меня есть власть. — Эти простые слова были сказаны невозмутимым тоном. Люк с интересом ждал ее реакции.
Иона отступила назад, глаза ее расширились от возмущения — но не от страха.
— Ты снова мне угрожаешь? — воскликнула она.
— Я тебе никогда не угрожал.
— Тем не менее это очень похоже на угрозу, — упрямо заявила она.
Люк отвернулся, устремив глаза на гавань, и невольно предоставил ей возможность полюбоваться его профилем, словно позаимствованным у античной статуи.
Возмущенная столь пренебрежительным жестом, Иона не могла сдержаться:
— Как ты смеешь?!
Люк вытянул мускулистую загорелую руку.
— Избавь меня от сцен, — устало произнес он.
— Твои слова напоминают шантаж.
— Я не угрожаю тебе, не шантажирую, поэтому принимай решение. Сейчас.
Иона, сделав глубокий вдох, ощутила странную растерянность, будто оказалась в густом тумане.
— Я не собираюсь нарушать нашу договоренность. Я позабочусь о Хлое, пока ты находишься в Новой Зеландии, с охранниками или без охранников.
— Хорошо. — Явно утомившись от дискуссии, Люк поменял тему разговора. — После того как я закончу здесь дела, мы поедем на Вулканическое плато. Мне сказали, что там прекрасная горнолыжная база, а Хлоя хочет поиграть на снегу. У тебя есть подходящее снаряжение?
— Нет, но…
— Купи себе что-нибудь, — распорядился он, а затем добавил: — Я, конечно, все оплачу.
— Мне не надо ничего покупать, — заявила Иона. — Все, что понадобится, я одолжу у своей кузины.
— Тебе подойдет ее одежда? — поинтересовался Люк. — У твоей кузины более пышная фигура, чем у тебя.
— Подойдет, — произнесла Иона. Она не желала, чтобы Люк покупал для нее лыжный костюм.
Люк кивнул:
— Пожалуйста, проверь гардероб Хлои. Нелли знала, что я планирую поездку в горы, и должна была подобрать для нее все необходимое, но ты все-таки проверь. Потом мы вернемся сюда, поэтому надо взять только самые необходимые вещи.
Вечером, уложив Хлою в постель, Иона тихо закрыла за собой дверь. Она будет скучать по маленькой девочке, когда придет время прощаться.
Выйдя на террасу, Иона огляделась. Люка нигде не было видно: наверное, он ушел в свою комнату. Внутренне сжавшись, она позвонила Энджи.
— Конечно, возьми мой лыжный костюм, хотя ты будешь выглядеть в нем немного комично, ведь я на размер больше тебя, — сказала кузина.
— Это не имеет значения. Энджи, может, тебе будет легче, если я найду себе другую работу?
Короткое молчание, возникшее в трубке, было для нее ответом.
— Почему ты об этом спрашиваешь? — осторожно поинтересовалась Энджи. — Лукас предложил тебе постоянную работу?
— Нет. — Иона не стала бы работать на него, даже если бы он предложил ей место. Его поцелуи предупреждали о том, что это очень рискованно. — Я не хочу быть для тебя обузой.
— Ты никогда не была для меня обузой! — мгновенно возразила Энджи.
Возникла еще одна пауза — такая же многозначительная, как и первая.
— Продолжай, — попросила Иона.
— Ну хорошо. Вчера вечером мне позвонил Фелтон и предупредил, что больше не может платить алименты. Он сейчас находится в Австралии, поэтому мне не удастся заставить его раскошелиться.
— Крыса! — со злостью бросила Иона. — Послушай, как только закончится вся эта история с Хлоей и Люком, я буду искать работу. Для начала устроюсь в детский сад, хотя бы ночной нянечкой.
— Вряд ли ты заработаешь там много денег, — откровенно предупредила ее Энджи, однако возражать не стала.
— Я справлюсь.
— Не сомневаюсь, что справишься, но я чувствую себя обманщицей.
— Ерунда!
Голос кузины изменился, стал оживленным.
— Не беспокойся о нас — просто поживи как богатая леди, раз представилась такая возможность. Думаю, Люк Микелакис от этого не разорится.
Нахмурившись, Иона положила телефонную трубку — и чуть не подпрыгнула на стуле, когда позади нее раздался голос Люка:
— А кто это крыса?
— Как ты мог?! — гневно воскликнула она, резко повернувшись.
Он был уже без пиджака и галстука, брюки красиво облегали его мускулистые стройные бедра.
Он удивленно поднял брови:
— Мог — что?
— Неслышно подкрасться.
— Я сделал это непреднамеренно — такова моя обычная походка. И кто же эта крыса, которую ты ненавидишь?
Не желая распространяться о проблемах Энджи, Иона коротко ответила:
— Неверный муж.
Иона почти обрадовалась, когда Хлоя расплакалась в своей комнате.
Малышка заболела. В эту ночь, а также на следующий день ее мучил какой-то вирус. Хлое не разрешили вставать с постели, и Ионе потребовалось все ее мастерство, чтобы занимать и веселить капризничавшую девочку. Однако маленькие дети быстро выздоравливают, и ко второй половине дня Хлоя практически поправилась. Она сидела на террасе под присмотром Ионы, вспоминая льва, которого видела в зоопарке, когда появился Люк. На нем не было пиджака и галстука, рукава рубашки были засучены. Он выглядел потрясающе мужественным и чувственным. Резкие черты его лица смягчились, когда он увидел дочь.
