Спускаться вниз было бессмысленно. Десятки нанятых для сегодняшнего празднества слуг украшали фойе, расставляли столы в большой столовой и сотни свечей в бальной зале. Зато я могла принести пользу здесь — заняв детей, чтобы они не заскучали по своим комнатам.
Коротко постучав, я открыла дверь в спальню Санни и улыбнулась девочке, сидящей на кровати.
— Доброе утро, мисс Блю, — обрадовалась мне малышка.
— Доброе, милая. Чем хочешь сегодня заняться?
— Не знаю, — пожала худенькими плечиками Санни. — Папа уехал по делам, а спускаться вниз запретила тетя Софи.
— Леди Холлидей уже здесь? — пусть я сегодня встала чуть позже обычного, но час все же еще был очень ранний.
— Мне кажется, что она приехала еще ночью, — рассмеялась девочка.
— Сомневаюсь, Санни. В конце концов, ночные визиты — это дурной тон.
— Но это же тетя Софи, — словно это все объясняет, заметила Санни.
В чем — то, конечно, я была готова согласиться с ней, но не имела такого права. Так что решительно сменила тему:
— Пойдем, посмотрим, встал ли Виктор?
— Он с папой уехал, — загрустила девочка.
— Наверное, у них очень важные мужские дела, — предположила я, чтобы не расстраивать малышку.
Конечно, она хотела с ними. Возможно, даже немного ревновала отца, ведь Виктора тот взял с собой.
— Чтобы было честно, предлагаю заняться женскими делами, — подмигнула я ей. — И когда они вернутся, мы их к себе не пригласим.
— Здорово! — вмиг просветлело детское личико.
— Тогда пойдем и выберем тебе наряд, а потом сделаем красивую прическу, ведь сегодня праздник.
Провозились мы долго. Непослушные светлые кудряшки никак не хотели ложиться в прическу и все время норовили распушиться во все стороны. Но в итоге наши труды и терпение увенчались успехом: малышка была похожа на маленькую принцессу из сказочной страны. Розовое платьице со складочками и рюшечками напоминало легкое воздушное облачко.
— Прелестно! — восхитилась я от души.
— А можно… — замялась она. — Можно я тоже…
— Что тоже?
— Заплету Вам волосы…
По тому, как она сжала кулачки, было ясно, как сложно ей было спросить, а еще она явно ждала отказа. Трогательно дрогнул маленький подбородок и умоляюще блеснули глаза. Как тут отказать?
— Ну… мы же собирались заняться женскими делами… — я стала уверенно расплетать косу.
— Правда, можно? — девочка от нетерпения стала притопывать и теребить край платья.
— Конечно.
Ее энтузиазм должен был меня насторожить, напрасно я так легко согласилась.
* * *
Мои спасители явились спустя два часа. Все это время в ожидании «сюрприза» я сидела спиной к зеркалу и о масштабе катастрофы могла судить по лицам мужской части семьи Олбани. Каменная маска капитана рассказала о том, как успешно его служба сказалась на возможности держать себя в руках. У Виктора его опыта не было, потому ему удержаться не удалось.
— Фррр… — покраснел в попытке не рассмеяться мальчик.
— Хм… — у капитана еще больше затвердела челюсть.
— У нас… девичник, — развела я руками, уже точно зная, что не хочу поворачиваться к зеркалу.
— Понимаю… — слова давались Олбани с трудом. — Я бы на Вашем месте тоже никого не приглашал.
Виктор резко развернулся и покинул спальню. Спустя три секунды из коридора раздался неудержимый хохот.
— Пап, правда, красиво получилось? — Санни, увлеченная процессом, похоже, даже не заметила странной реакции брата.
— Очень… своеобразно, — выдавил из себя капитан, а потом очень подозрительно кашлянул в кулак.
Я насупилась и укоризненно посмотрела на хозяина дома. Он не впечатлился, а его подбородок дрогнул.
— Пожалуй, не буду вам мешать, — собрался уходить мужчина.
Я немного растерялась, потому как в глубине души надеялась, что он меня выручит. Совсем не хотелось расстраивать малышку, прося ее остановиться, но голова уже болела и спина устала от неподвижной позы. Да и подозреваю, распутывать ее шедевр мне предстоит дольше, чем она его сооружала. Я печальным взглядом проводила капитана до двери и чуть не подпрыгнула от счастья, когда он остановился и обернулся.
— Ах да, Санни, пора упаковывать подарки, — волшебные слова капитана заставили малышку забыть о моей прическе и она, радостно взвизгнув, порывисто обняла отца.
— Настоящее Рождество!
— Конечно, — согласился с ней мужчина. — А теперь беги к Виктору в комнату.
Санни исчезла за мгновение. Никогда не думала, что могу испытывать такое облегчение оттого, что обо мне забыли. Осталось только поблагодарить своего рыцаря за спасение и отправиться распутывать то, что Санни высокопарно назвала прической. Попытка встать не увенчалась успехом: голову дернуло назад, а стул громыхнул ножками о пол.
— Ой, — болезненно пискнула я.
— Не двигайтесь, — нахмурился капитан, вмиг потеряв веселость.
Обойдя стул, на котором я сидела и, зайдя со спины, хмыкнул:
— Кажется, Санни превратно истолковывает понятие «вплетать украшения».
— Мне кажется, у меня в волосах есть все, что она только нашла в комнате, — поделилась я подозрениями.
— И даже больше. Ей удалось привязать Вас к стулу, — подтвердил он мои опасения. — Если Вы потерпите немного, то я постараюсь Вас освободить.
— Буду бесконечно признательна.
— Должен признаться, что морские узлы для меня гораздо привычней, потому результат может оказаться сомнительным.
— Могу ли я надеяться, что все не так уж и страшно, раз Вы считаете, что может быть гораздо хуже?
Мужской смех разбудил в душе неясное подозрение о чем-то интимном и очень приятном. А потом я сосредоточилась на том, что делают чужие пальцы в моих волосах. Капитан был очень осторожен, выпутывая бантики, заколки и невидимки. Он мягко проводил по прядям и завиткам, стараясь не тянуть и не дергать. Толстые и тонкие косички были расплетены, и стул больше не был частью моей прически.
— Не позволяйте ей больше такого, — вздохнул капитан.
— Ей было интересно попробовать, а единственная возможность избавить ребенка от навязчивой идеи — это позволить ее осуществить.
— Но не в ущерб себе, — возразил капитан.
— Так я и не пострадала, а все остальное исправляется гребнем для волос.
— Вседозволенность к добру не приводит, — вновь не согласился капитан.
— Зря переживаете, они очень разумные, послушные и добрые дети, — постаралась я его успокоить, почувствовав в его голосе вину. — Они четко понимают границу между желаемым и дозволенным.
— Наверное, вы правы, но я все время переживаю, что упущу нечто важное, пока нахожусь в море, — признался капитан, по-прежнему водя рукой по моим волосам, хоть там и не осталось никаких посторонних предметов.
