Брук не стала застегивать сорочку, и ему открылся потрясающий вид округлости ее правой груди почти до самого соска. Афродита во всей своей красе не впечатлила бы Ника так, как это сделала худощавая Брук, лежащая в его кровати.
Он с силой захлопнул за собой дверь в ванную и включил душ. Холодный.
* * *
Услышав шум воды, Брук легла на спину и уставилась в потолок. Ею овладело бессильное отчаяние, и хотелось кричать от боли. Брук стиснула зубы, но это не помогало. Она схватила одну из подушек Ника и уткнулась в нее лицом, чтобы Ник не слышал ее громких ругательств.
Когда вспышка гнева миновала, Брук зарылась в прохладную простыню, вдыхая запах Ника и заново переживая те минуты, когда он потерял самообладание. Жар волнами разливался по всему телу, беря начало в горячем, пульсирующем от бессильного желания источнике меж ее бедер. Этот мужчина обладал настоящим даром переворачивать ее мир с ног на голову.
Ее сердце разрывалось от боли не в первый раз. То, что началось как простой каприз, романтическая влюбленность, дурашливая игра, превратилось вдруг в чувство, от которого Брук была не в силах освободиться. И эта связь с каждым днем становилась только прочнее. И теперь от Брук требуется просто взять и отпустить Ника и как-то жить дальше? И воспитывать одной их ребенка? И больше никогда в жизни не увидеть Ника? Брук едва не задохнулась от охватившей ее паники.
Она лежала некоторое время с закрытыми глазами, пока не исчез парализующий ее страх. Потом поднялась, села на кровати и застегнула сорочку. К горлу подступила тошнота. Если результаты теста на беременность могли еще показаться чем-то нереальным, приступы слабости были неоспоримыми доказательствами перемен, происходящих в ее теле. Брук тихонько поднялась с кровати и вышла из комнаты. Она боялась, что Ник может выйти из ванной комнаты и, увидев ее позеленевшую и совсем расклеенную, потребовать объяснений.
По пути в гостевой домик Брук прихватила с собой немного хлеба и бутылку вина. Откусив немного хрустящей хлебной корочки, она приложила охлажденную бутылку ко лбу и усилием воли подавила приступ тошноты. Вместе с тошнотой исчезли остатки ее уверенности в собственных силах.
Через двадцать четыре часа Ник уедет домой, чтобы заняться выбором невесты, и она потеряет его навсегда. Может быть, ей стоит бросить свою безумную затею и прямо сейчас уехать с этого острова.
Она ведь до сих пор не осуществила того, для чего, собственно, приехала к нему: Брук не сказала Нику, что он вскоре станет отцом.
Но разве уроков, которые она получила в прошлом, недостаточно, чтобы понять, что вряд ли стоит обременять Ника известием о том, что далеко-далеко в Калифорнии будет жить его незаконнорожденный ребенок? Принц возвращается домой, чтобы жениться и завести семью, и его будущая жена вряд ли обрадуется, узнав, что от Ника забеременела какая-то другая женщина.
С другой стороны, Ник показал себя человеком порядочным и заслуживающим доверия, и ему наверняка причинит боль осознание того, что он не сможет принимать участие в жизни своего ребенка. А что, если он потребует частичную опеку? Сможет ли Брук провести следующие восемнадцать лет, заставляя своего сына или дочь мотаться туда-сюда через Атлантический океан, чтобы проводить время с Ником? А как насчет возможного скандала в королевской семье? В Америке относятся спокойно к известным людям, которые рожают детей вне брака, но вряд ли такие вещи приемлемы среди европейских аристократов.
Какой бы выбор она ни сделала, везде были свои плюсы и минусы. Но сейчас только начало срока. За первые три месяца беременности многое могло пойти не так, как надо. Брук узнала о своей беременности всего неделю назад. Может быть, стоит взять больше времени на размышления, и тогда будет легче понять, как поступить дальше.
Она понимала, что убегать от ответа – не самое лучшее решение, но решила делать вид, как будто ничего плохого не случилось.
Брук надела черные шорты и белую футболку и пошла обратно в дом. Ник стоял на кухне и, глядя в окно, пил кофе. Когда он повернулся, и Брук увидела выражение его лица, ее сердце сжалось от боли.
– Как думаешь, мои сандалии подойдут для горной прогулки к ветряным мельницам? – стараясь не думать об обманутых надеждах, после минутной паузы спросила Брук. – Боюсь, у меня больше ничего нет.
– Подойдут. Туда ведет хорошо протоптанная дорожка.
– Замечательно, – потухшим голосом заметила Брук.
– Ты в порядке?
– Да. Просто вдруг почувствовала какую-то слабость. Но завтрак с этим быстро справится.
Брук обрадовалась, когда в дом вошла Елена с полными сумками продуктов. Это давало возможность Нику и Брук избежать мучительного выяснения отношений. Пока Елена суетилась на кухне, они едва перекинулись парой слов, в задумчивости поглощая свой завтрак.
Час спустя они вышли из дома. Вымощенная дорога, которая вела из города и проходила мимо виллы, тянулась дальше еще на четыре километра и заканчивалась узенькой тропинкой, усеянной огромными камнями и корнями деревьев, которая вела к трем ветряным мельницам. Брук уже видела их, когда подлетала к Итаке. Ник неторопливо шагал впереди, а Брук следовала за ним. В этот раз ее совсем не тяготило его молчание, потому что голова гудела от слишком большого количества несвязных и противоречивых мыслей.
– На Итаке есть много таких мельниц, – заметил Ник, когда они вышли на скалистое плато.
Брук увидела перед собой три заброшенные ветряные мельницы. Диаметром в три с половиной метра и высотой в девять метров эти округлые постройки стояли как часовые на посту, возвышаясь над кораблями и лодками, входившими в гавань и выходившими из нее. Их стены за много лет непогоды превратились из белоснежных в грязно-рыжеватые.
Они подошли ближе к постройкам.
– Сюда свозили кукурузу и пшеницу со всех островов, потому что в этом месте постоянно дуют сильные ветра. Но в 1953 году здесь случилось землетрясение, и точильный круг и шлифовальный камень были разрушены, – пояснил Ник.
– Интересно, – ответила Брук, думая о своем. Минутой раньше она споткнулась, и Ник схватил ее за руку, чтобы она не упала. И он все еще не разжимал свою ладонь. – Спасибо, что привел меня сюда. Вид отсюда просто потрясающий. Теперь я понимаю, почему тебе нравится приезжать на этот остров.
– После этого мы возьмем лодку и отправимся на ужин в Ватай. – Похоже, Ник надеялся, что таким образом им удастся избежать повтора утренней сцены.
Сердце Брук ныло от боли, и она сомневалась, что сможет веселиться этим вечером в компании Ника. Впервые за все это время она ощутила полную безысходность. Даже когда он сказал ей месяц назад, что между ними все кончено, Брук все равно надеялась, что это не так. Этим утром она наконец посмотрела правде в глаза.
