– Тогда я сам их сниму.
Рафик ждал, что она будет сопротивляться, но Мейза сидела без движения, с ничего не выражающим взглядом, как если бы прятала себя от правды, которую он искал. И Рафик нашел эту правду, убрав часы, – еще один шрам.
Рафик подавил гнев и постарался, чтобы он не коснулся его голоса:
– Он связывал тебя, Мейза?
– Рафик, я…
– Тот ублюдок связывал тебя?
– Да! – В ее голосе послышалась ярость. – Да, тот ублюдок связывал меня! Он устал от моего сопротивления.
Рафик скрипнул зубами:
– Он пытался овладеть тобой против твоей воли?
– Да, и он делал это. – Она изогнулась и подняла свою рубашку, обнажая следы ран на теле. – Он пытался бить меня, и когда это не сработало, начал связывать.
Не в силах оставаться спокойным, Рафик встал и принялся мерить шагами помещение. Как жаль, что здесь парусиновые стены, не на чем излить свою ярость!
– Я убью его собственными руками! Мейза засмеялась:
– Желаешь меня спасти? Ты опоздал. У него слабое сердце, хотя удивительно еще, что у него вообще есть сердце. Уверена, оно черно, как ночь…
Рафик вернулся к ней и сел рядом:
– Ты говорила об этом своему отцу?
– Да, и не раз. Но он говорил – надо быть хорошей женой. И Шамиль был с ним согласен.
В Рафике в тот же миг умерло его уважение к султану и к своему бывшему другу.
– А твоя мать?
– Она всегда покидала комнату главным образом для того, чтобы скрыть свои слезы. Но я никогда не плакала. Я была решительно настроена: ни за что не позволить им увидеть слезы как свидетельство мой слабости. Особенно Бутросу.
– Ты предпочла страдать, лишь бы сохранить свою гордость? Считала себя сильной?
Мейза вздернула подбородок, в ее глазах сверкнул вызов.
– Да, но мне понадобилась вся моя сила, когда я оставила его!
Рафику нужно было знать все детали, как хорошие, так и плохие.
– Как тебе удалось бежать?
– Мы жили тогда в его доме в Омане. Я находилась одна – он был с одной из своих многочисленных любовниц. Я залезла в его стол, взяла денег и улетела в Канаду. Вот тогда я и познакомилась с Джеромом. Мы сидели рядом в самолете. Джером помог мне найти временное прибежище. Он также помог и с работой. Я стала официанткой в кафе, а когда набрала достаточную сумму, уехала в Штаты и начала учебу. Ее сила потрясала его.
– А твой отец не помог тебе с деньгами?
– Конечно нет! Он был в ярости. Зато моя мать в конечном итоге стала посылать мне деньги, когда… могла. Она же наняла мне адвоката для оформления развода. И, как говорят, остальное – история.
Рафик дотронулся до ее лица:
– Конечно, я восхищен тем, как ты справилась со всем сама. Но тебе нужно было обратиться за помощью ко мне.
– А с какой стати я должна была это делать, Рафик? Ты попрощался со мной, после того как мы провели ту ночь вместе, или ты забыл?
Горечь ее голоса заставила его уронить руку.
– Я никогда не забывал той ночи, – прошептал он. Как был не в силах забыть и боль в ее глазах, когда сказал ей, что они не смогут быть вместе…
– Ты сказал мне, мы останемся друзьями, – с горечью прошептала Мейза. – Но мы никогда по-настоящему после этого и не говорили.
– Нам запрещалось иметь любой контакт.
– Нам запрещалось иметь любой контакт после того, как официально было объявлено о твоей помолвке с Римой, – горько усмехнулась Мейза. – Но это не остановило тебя от того, чтобы лишить меня девственности, разве нет?
– Насколько я помню, ты сама пришла ко мне той ночью. Ты просила заняться с тобой любовью.
Мейза опустила глаза:
– Да, я просила и никогда не сожалела об этом. Я лишь сожалела…
Он поднял ее лицо за подбородок, вынуждая ее смотреть на себя:
– О чем ты сожалела?
– Что у нас была всего одна ночь. Но она помогала мне пережить то ужасное время с Бутросом. Я закрывала глаза и словно снова оказывалась в той ночи… Я напоминала себе: то, что мы разделили с тобой, было чистым и чудесным. Те воспоминания ослабляли мою боль. Они помогают мне и сейчас переживать жуткие напоминания о том, что я до сих пор ношу.
Рафик подозревал, что ее раны намного глубже.
– У меня было то же самое с Римой, – сказал он, удивленный, как легко признание соскочило с его языка. – Она приходила ко мне охотно, и я всегда относился к ней с заботой и уважением. Но я чувствовал – мыслями она находилась в другом месте, с другим человеком. Так же было со мной. Я всегда думал… про тебя.
– А женщины до Римы?
– Я всегда представлял тебя, – признался Рафик и спросил: – А мужчины после Бутроса?
– Не было других мужчин.
Возможно, это не должно было удивлять его.
– Ни одного?
– Ни одного. Твой поцелуй… Это было первый раз с тех пор, как я оставила мужа. Я думала, у меня иммунитет к желанию, но ты доказал, что я ошиблась. – Она сделала попытку улыбнуться. – Хотя, когда ты коснулся меня, мне стало понятно, что я все еще не забыла Бутроса и его прикосновения.
А он ошибочно подумал, будто Мейза не желает его…
– Теперь я понимаю, почему ты так себя чувствуешь. Что ж, остается надеяться, время исцелит тебя.
Мейза снова коснулась своего запястья, как если бы нуждалась в напоминании:
– Это будет со мной еще долго… Я лечила женщин, которые проходили через такое же насилие, что и я. Это настоящая проблема, на которую во многих странах закрывают глаза. К счастью, я была достаточно мудра, чтобы уйти от мужа и обрести свободу. Рафик взял ее руку и поцеловал ладонь:
– Ты была храброй, Мейза. Ты до сих пор такая же храбрая. Храбрее, чем некоторые мужчины.
Он увидел первые признаки слез в ее глаз, но она быстро сморгнула их:
– Я испорчена, Рафик. Ни один мужчина не захочет меня.
«Я хочу тебя…»
– Ты красивая, желанная и милая женщина. Любому мужчине повезет, если ты будешь принадлежать ему.
– Ну а я не собираюсь никому принадлежать. Но хочу попросить тебя об услуге.
– Все, что хочешь!
– Ты обнимешь меня сегодня ночью? Она просила так мало и так много…
– Если ты этого хочешь.
– Но сможешь ты просто держать меня в руках и не желать большего?
Рафик мог солгать или быть честным – быть таким, как она заслуживала.
– Если бы я сказал тебе, что не хочу заняться с тобой любовью снова, я бы солгал. Но я выполню твое пожелание и удовлетворюсь тем, что буду просто держать тебя в своих объятиях. Мне выключить фонарь?
– Я предпочитаю оставить его включенным. «Чтобы отогнать демонов?» – предположил Рафик.
– Тогда оставим его включенным.
Мейза легла на спину и послала ему искреннюю улыбку:
– Ваше величество, примите приглашение от всего сердца присоединиться ко мне в ночи безбрачия.
Несмотря на свое разочарование, он вернул ей улыбку:
