— Вы смеете угрожать?..
«Да что б тебя левольги драли, проклятый…»
Только жреческие навыки сдержанности и самообладания удерживали молодого импульсивного Винбарра от пучины ядовитого сарказма, уготованной собеседнику.
Эмоции слепили наместника, грозный вид дикаря раздражал, и вести беседу в конструктивном русле ну никак не получалось.
— Ну что ж. Тогда вот как будет дальше, — буднично продолжал дикарь. — Я опять сжигаю твой порт и все корабли, что в нём, или, — с нажимом продолжал он, — ты утверждаешь и благословляешь наш диста… диман… динам… династический союз. Огонь поселится в твоей деревне и будет жить до тех пор, пока ты не согласишься, en on míl frichtimen мне свидетель!
Старик Моранж побелел.
— Так это ваших рук?..
Дрожащая старческая ладонь рывком указала на дверь.
— Подумай, вождь, крепко подумай… — юноша потянулся, хрустнув суставами. — Ты прав, нам обоим надо передохнуть. Пошли за мной, когда будешь готов продолжать. Ну или я сам приду.
— Во-о-о-он! — шёпотом закричал наместник.
Дверь кабинета закрылась с лёгким стуком. Старик осел в кресле и шумно выдохнул.
***
Переговоры затянулись. Папеньке пришлось выделить для Винбарра гостевую комнату, однако молодой человек отказался, ссылаясь на непривычную тесноту, и всё свободное время проводил во дворе со своей свитой. Вопреки протестам слуг, островитяне разбили лагерь прямо во дворе резиденции.
С улицы доносился запах жаренного на углях мяса и негромкий смех. Вокруг собралась толпа зевак. Горожане никогда не видели вблизи дикарей, да ещё в таком количестве. И те и другие поглядывали друг на друга с плохо скрываемым интересом.
Юная леди Лорин Моранж с любопытством смотрела в окно, скрываясь за занавеской. Чем внимательнее вглядывалась Лорин в ряды непрошенных гостей, тем больше замечала деталей, и тем дальше отступал страх перед вооружёнными чужаками.
Угрюмый длинноногий юноша сидел у стены кухни и начищал песком броню. Он исподлобья наблюдал за renaigse с земляками и иногда вытирал локтем нос.
Другой вывел из конюшни лошадь и что-то говорил в стоячие торчком уши, обводил руками двор. Лошадь переминалась с ноги на ногу и трясла цветной гривой. Лорин даже залюбовалась. Вдруг лошадь косо уставилась на неё и замерла. Девушка отпрянула от окна, но, не в силах оторваться, вновь прильнула к развернувшимся перед ней сценкам.
Скрестив ноги, Винбарр невозмутимо сидел с товарищами вокруг большого куска мяса. То и дело протягивалась чья-нибудь блестящая от жира ладонь, откручивала кость и исчезала за спинами молодых людей. Ели неспешно, чисто и давали публике как следует себя рассмотреть. По виду все они, около пятнадцати человек, были, если не ровесниками, то примерно погодками: долговязые, встревоженные, чуткие. Без холодной размеренности, свойственной зрелости, они напоминали волков-подростков: вроде и взрослая особь, а дурачится как щенок. Будь их молодой вождь не таким собранным и серьёзным, он тоже выглядел бы на свой возраст.
Она не заметила, откуда взялись плошки с дымящимся чаем. Пили все вместе, громко сёрпали и нахваливали аромат. Скуластый детина, что был ближе всех к котлу, довольно кивал и кривил рот в попытках перестать улыбаться. Наверное, он и заварил чай. У Лорин начинали болеть щёки. Ещё никогда она не улыбалась так долго и так широко.
Местные мальчишки с мечами-палками прыгали вокруг высокого молодого туземца с кривыми рогами и в оцарапанной броне, который поднял над головой короткий чёрный меч. Он довольно ухмылялся на нытьё «ну да-а-а-ай потрогать». Клинок вспыхивал зелёным пламенем, и тогда мальчишки с визгом разбегались и прятались за баррикадами ящиков из-под вина. Когда же он гас, они с воплями «Ан гард!!!» бежали обратно, и картина повторялась.
Лорин невольно продолжала улыбаться, и сердце блаженно сжималось от трогательного и зыбкого перемирия между враждующими народами. Её чёрствая душа словно оживала и готова была вот-вот закровоточить глубокими, незнакомыми переживаниями, обычными для всех и ранее недоступными ей самой.
— Леди Лорин, они же животные, — возмущённо прокудахтала Сара и перекусила нить над шитьём. — Думала, вы поиграете и успокоитесь. Даром что кровь молодая и горячая, но вы!.. Вы!.. Вы совершаете страшную, страшную ошибку…
Леди Моранж недовольно оглянулась. Брюзжание служанки грубо низвело возвышенное созерцание людей за окном до уровня недалекого сознания простушки Сары. Впрочем, пусть дальше остаётся во власти заблуждений. Ещё не хватало вступать в дебаты со слугами.
— Ой, не причитай… А конюх твой, как его, Петер? Он — не животное? Все мужчины — животные, если подумать…
— Решается ваше будущее!
У неё и мыслей не возникало о будущем. Были только короткие краденые моменты, укрытые ложью, укутанные в расставание. А ей так хотелось пресытиться своим «дикарём», своим вождём, своим Винбарром, который просто взял и просто пришёл за ней с отрядом во вражеский город. Где-то в животе растекалась болезненная сладость.
Можно она больше не будет думать, можно она просто будет наблюдать и удивляться?
Смуглые чуть дрожащие пальцы скользили по бордовым портьерам, едва касались тюля. Тёмное грубое колечко уже покрыло паутиной царапин кольца по соседству. Наверное, их союз так же поцарапает привычные устои. Она подула на кольцо. Как жаль, что сейчас нельзя положить руку на его грудь и согреться, согреться хотя бы ненадолго…
— Знаешь, а он ведь вождь.
— Сударыня, я не разбираюсь.
— Сара, ну это как наместник. Наместник его города.
Служанка посмотрела на госпожу. Госпожа менялась. То ли в ней открывалась обычная человечность, то ли это было взросление. За все годы, что Сара провела в доме наместника, она никогда не видела леди Моранж такой мечтательной. Уродливый прагматизм, холодный ум и подлость уступали место непривычной, ужасающей теплоте. Должно быть, чёрное колдовство. Дальше Сара рассуждать не стала.
— Храни нас Просветлённый, — только и пробормотала она.
***
Юная леди Лорин Моранж стояла под огромным кустом жасмина и размышляла. Происходящее казалось авантюрным романом, вздорным сном, чьей-то шуткой. И ей не хотелось просыпаться. Неслышно появился Винбарр и встал возле неё.
— Ты знала, что я приду за тобой.
Она вздрогнула и слабо улыбнулась.
— Нет, но рада, что вы здесь. — Тонкая холодная рука проникла ему под рукав и застыла на линии пульса.
Винбарр смотрел покровительственно и нежно.
— Вождь не отдаёт тебя. Я ему не нравлюсь.
— Вы и не должны ему нравиться. Того, что вы нравитесь мне — достаточно…
Она опустила голову ему на грудь и только плотнее обхватила его широкое запястье. Биение обоих сердец словно хотело и не могло вырваться из горячих тёмных вен. Её же сердце замирало и останавливалось рядом с ним, как робеешь у края обрыва, где не видно дна.
Так они и стояли, думая каждый о своем.
— Minundhanem.
— М?
— Переоденься в мужскую тунику и иди на базар. И подруге скажи, что всё как надо, что за жизнь леди Лорин Моранж отвечает Винбарр.
— Вы что-то задумали. Она не подруга…
Он улыбался и смотрел, как сияют её глаза и влажно блестят жемчужные зубки.
— Домой съездим, с батей познакомлю. Получим благословение — и обратно.
Наконец она увидит, как живут островитяне! Руки Лорин будто сами захлопали в ладоши, но тут же вернулись под тёплые рукава туники.
— Вы чудесный!
Винбарр коротко клюнул её в лоб и быстро скрылся в темноте.
Комментарий к Одиннадцать ver.2.0.
Feindflug — Sturmwalze/r
Агата Кристи — Дорога паука
========== Двенадцать ==========
Закат лежал на угловатых плечах Винбарра, когда юноша во весь опор мчался в Сан-Матеус. Рога были усыпаны мелкими ароматными бутонами. Распускались таинственные ночные цветы и пьянили, пьянили удушливой сладостью.
Тощие жилистые ноги пружинили по ему одному заметным тропам, иногда отталкивая в перескоках тело от крепких стволов. Мимо него неслись, чуть не сбивая острые локти и подпрыгивающие колени, краснолистые деревья, скалистые взгорья, резные камни с обманчиво-мягким мхом…
