Вечер шел своим чередом. Собралась разношерстная толпа. Последовал жаркий бой. Джейкоб внимательно следил за соблюдением правил. Зай Фу не появился.
Потом Джиан, По и Джейк подкрепились китайскими блюдами из японских фарфоровых мисок. Джейкоб вымыл посуду, а По убрал со стола и, не сказав ни слова, исчез куда-то. Вернувшись минуту или две спустя, мальчик вручил ей полдюжины кусков лавандового мыла.
Джиан церемонно поблагодарила его. Ей показалось, что она услышала стон у раковины. И совершенно отчетливо слышался стук ножей и вилок о прекрасный японский фарфор.
Но миски выдержали.
Вторая ночь Джиан в кровати Джейкоба мало чем отличалась от первой — полная эротических фантазий и в основном бессонная. К счастью, на сей раз у Джиан был план. В него входили одеяло, швабра и кресло Джейка. Кресло переехало под то окно, из которого свет падал прямо на кровать. Джиан встала на кресло и подняла швабру с накинутым на нее одеялом. Она решила засунуть одеяло под раму окна. Ей понадобилось некоторое время, чтобы заставить раму держать только одеяло, но не швабру. Это оказалось сложнее, чем она думала, но, в конце концов, у нее была в запасе целая ночь.
Вторая часть плана касалась «Краткой истории цивилизованного мира» — толстого тома в переплете, который она одолжила в библиотеке дяди. Если содержание книги ее не усыпит, можно будет, по крайней мере, прикрыть книгой голову.
Третью часть плана следовало осуществить только в том случае, если первые две не помогут. Придется спуститься в кухню и налить в большой стакан виски из бутылки, которая стоит на полке над раковиной. Джиан раздумывала, не стоит ли накинуть дождевик, чтобы прикрыть наготу, но решила, что он громко шуршит и наверняка перебудит весь дом.
Наверное, завтра придется купить бутылку виски и принести ее наверх. Тогда она избавится от необходимости спускаться по ночам в кухню.
В половине одиннадцатого кто-то осторожно постучал в дверь. Джиан испуганно спросила:
— Кто там? — и надела-таки свой дождевик.
— По, — ответил мальчишеский голос. — Я принес вам чай.
Джиан открыла дверь. По действительно принес чай в кофейной чашке, поставленной на тарелку, как на поднос. Несколько пакетиков с сахаром и ложка дополняли сервировку.
— Это травяной чай, — сказал По. — Мы решили, что он поможет вам заснуть.
— Какая заботливость.
По загадочно посмотрел на нее:
— Вы собрались на улицу?
— Нет, я собралась лечь спать. — «Вот бы заснуть сегодня ночью». — Как только выпью чай.
По передал ей чай и посмотрел вверх.
Джиан проследила за его взглядом. Ничего там нет. Просто железная крыша.
— Что ты там высматриваешь? — спросила она.
Крыс тут нет. Она заметила бы их прошлой ночью. Вероятно, и для них тут слишком светло.
— Воду.
— А-а, — протянула она с умным видом, — понимаю. Ну, спасибо за чай.
— Сэнсэй велел сказать вам, что завтра в шесть утра будет тренировка по кикбоксингу. Они вас, наверное, разбудят. Но в семь тренировка закончится. А следующая — только в девять.
— Передай сэнсэю, что я благодарю его за предупреждение.
— Он спрашивает, не надо ли отвезти вас завтра на работу между половиной восьмого и половиной девятого.
— Скажи ему, что я вызову такси.
— Что еще вы хотите ему передать? — спросил По.
На губах Джиан появилась ангельская улыбка.
— Скажи сэнсэю, что у него очень удобная кровать. Пожелай ему спокойной ночи и приятных сновидений.
Она была уверена, что у нее видения будут.
Джиан пришлось то и дело поворачиваться с боку на бок, проклиная неоновые лампы. У нее возникали фантазии, воображение работало на полную мощность, она жаждала сексуального удовлетворения и проклинала за это Джейкоба.
За прошедшие годы она успела забыть, как сильно действовал на нее Джейк. Ему достаточно было посмотреть на жену, чтобы пробудить в ней желание. Сегодня он неоднократно смотрел на нее. Он словно дотрагивался до нее взглядом и губами, и теперь ей хотелось большего. Того, что она получила, было недостаточно.
Совершенно недостаточно.
Разве это преступно — доставить себе удовольствие, лежа в постели Джейкоба? Сможет ли она завтра посмотреть ему в глаза так, чтобы он не понял, чем она занималась?
На следующее утро Джиан, как и предлагал Джейк, спустилась вниз в перерыве между тренировками. На ней была скромная юбка и легкая кофточка. Когда она вошла в кухню, Джейкоб кивнул вполне приветливо. Он оценил, что она спускается полностью одетая. Это говорило об уважении к его работе, о нежелании мешать, а ему именно это и было нужно.
Только сумасшедший способен, глядя, как она сходит вниз, застегнутая на все пуговицы, осудить ее за то, что она не появляется на лестнице в более фривольном виде. Только мазохист может пожелать, чтобы она вышла к завтраку сонная и довольная тем, что произошло ночью.
Джейк помнил, что первое время после женитьбы так и было. Джиан была самой чувственной и несдержанной любовницей, какую он когда-либо встречал. Эта женщина настолько смело следовала велениям плоти, что никто никогда не дарил ему такое удовлетворение, как она.
Джейкоб, прищурившись, смотрел, как Джиан подошла к столу и включила чайник. Как потянулась к полке, чтобы достать кофейную кружку. Чайных чашек из тонкого фарфора у него не было.
Она обернулась и вежливо улыбнулась ему — идеальная гостья. Никакого беспокойства… Пока что-то не блеснуло в ее глазах, что-то греховное, чувственное и такое знакомое. Если Джейк не ошибается, перед ним стоит женщина, которая мечтала в темноте ночи о сексе.
— Чай? — спросила Джиан.
Когда он откинулся в кресле и уставился на нее, она чуть подняла брови и одарила его улыбкой грешницы, а потом повернулась к нему спиной и потянулась к фарфоровому чайнику.
Джиан не могла просто так дотянуться до стоявшего на верхней полке чайника. Для этого ей надо было забраться на кухонную скамейку, что она, кажется, готова была сделать. Джейк неспешно встал, подошел к ней вплотную и достал чайник.
— Хорошо спала? — спросил он.
— Не очень. Неоновые огни на улице сводят меня с ума.
— Принцесса.
— Ты-то наверняка можешь спать в комнате, освещенной, как карнавальная повозка, — заметила она. — Садист.
— Я? — Он наклонился и приблизил губы к ее уху. — Это ты там, наверху, грешила, принцесса. Мысленно или как-либо еще? С моей точки зрения, садистка ты, а не я.
— Какое живое воображение! — удивилась Джиан. Она поднесла указательный палец к его губам. Этот жест чуть не свел Джейка с ума. — Я хочу сказать тебе два слова, сэнсэй. — Два слова и чувственный вызов в глазах. — Докажи это.
