– Заплатите, пожалуйста.
Это были первые слова, с которыми Эмми обратилась к нему с того момента, как он конфисковал все ее кредитные карты и деньги, оставив только мелочь. Она безумно разозлилась, но ничего, кроме презрительного молчания, придумать не могла. Веди она себя слишком покорно, Броди почувствовал бы подвох, а так как обо всех ее тайниках он уже осведомлен, то без труда найдет пятьсот франков, спрятанных в бюстгальтере. Эмми жалела, что не взяла больше, но тогда в бумажнике осталась бы совсем ничтожная сумма.
Победа была хоть и маленькая, но очень ее радовала. И Эмми намеревалась при первой же возможности воспользоваться этим.
– Похоже, наша поездка пройдет в гробовой тишине, – заметил Броди, забирая книги и отдавая продавцу деньги.
– Похоже, – отрезала Эмми. – Так что можете выбрать что-нибудь и для себя.
Броди пожал плечами:
– У меня достаточно работы, чтобы не скучать. Это все? – спросил он, отдавая Эмми книги. – Никаких конфет, шоколадок и прочих сладостей? – (Она только удивленно посмотрела на него.) – Тогда можем садиться.
Подали завтрак, который они съели в полном молчании. Уткнувшись в документы, Броди рассеянно ковырял в тарелке.
– Просто неприлично – читать за едой, – объявила наконец Эмми, не выдержав упорного бойкота.
Он удивленно поднял глаза:
– Простите. О чем вы хотели побеседовать? – Он закрыл папку с бумагами и выжидательно посмотрел на нее.
Эмми почувствовала себя ужасно глупо. Возмутившись его безразличием, она теперь не могла придумать, что сказать. Под его спокойным холодным взглядом в голову не приходило ничего, кроме воспоминания о прошлой ночи и поцелуе. В отчаянии она потянулась к его бумагам. И с размаху опрокинула свой сок. В ужасе смотрела она на широкое оранжевое пятно, расползавшееся по папке.
Стюард, заметив случившееся, молниеносно вытер остатки сока и убрал мокрую скатерть. Вынув бумаги из папки, Броди протянул ее стюарду:
– Вы не могли бы выбросить это?
– Конечно. И сейчас же принесу юной леди новый стакан.
– Не надо, – поспешно вмешалась Эмми. – Не стоит. Спасибо. – Стюард удалился. Она повернулась к Броди:
– Простите меня. Бумаги совершенно испорчены, да?
– Нет, все в порядке. – Он открыл кейс и сунул их внутрь, но Эмми успела прочесть имя на верхнем листе.
– Боже правый, неужели он ваш клиент? воскликнула она. Броди взглянул на нее – его явно развеселила такая реакция. – С каких это пор поп-звезды стали обращаться в такую старую и консервативную фирму, как «Бродбент, Холлингворт и Монселл»?
– С тех пор, как я стал их партнером.
– О, понимаю.
– Не думаю.
Не в привычках Эмми было долго сердиться, тем более что представлялся прекрасный способ разбить лед.
– Так расскажите.
Мгновение Броди молчал, глядя в ее большие, с золотистым отливом глаза под высокими бровями. Несмотря на рыжие волосы, ее брови и ресницы были черными и густыми и резко выделялись на белой коже лица. Опасная внешность! Но несмотря на это – а может быть, и из любви к игре с огнем, – Броди принял от нее оливковую ветвь.
– Я знаю Чеса еще с начальной школы.
– Чеса?
– Так его зовут на самом деле. Чарлз Поттер.
– Понятно, почему он взял псевдоним.
– Когда ему предложили первый контракт, денег на опытного юриста у него не было, и его мать предложила посоветоваться со мной – я как раз начал изучать право.
– Шутите?
– Не всем суждено родиться миллионерами, Эмми.
– О! – С минуту она растерянно смотрела на него. – Расскажите, что это был за контракт.
– Впечатляющий – с большими цифрами, то есть такой, какой начинающий восемнадцатилетний музыкант едва ли решился бы отклонить. Многие именно на этом и попадались.
– И вы посоветовали ему не подписывать?
– Контракт заключался на запись большого числа альбомов. При этом время записи не оговаривалось. И я подумал, что, если даже песни будут записываться целых двадцать лет, контракт все еще будет иметь силу. Я предложил ему потребовать от компании контракт только на пять альбомов. Они очень хотели заполучить его, и, если говорить откровенно, многие ли поп-звезды сумели так долго продержаться? Они согласились. Это произвело на него большое впечатление. А я вздохнул с облегчением, – признался Броди. – В результате я до сих пор проверяю все его контракты, только теперь получаю за это несколько больше.
– Особенно если учесть, что теперь он мультимиллионер и сам владеет огромной фирмой звукозаписи. Очень интересная история. А вы до сих пор за бесценок раздаете свои советы?
– Между прочим, таким образом я заполучил лучших своих клиентов. И кое-кого из худших. – Он насмешливо приподнял бровь. – Например, приходится заниматься консультациями в социальном центре в одном очень непрезентабельном районе Лондона.
– Как всегда, Мистер Славный Парень.
– Который может прямо сейчас дать вам совершенно бесплатный совет. – Его глаза вдруг стали очень серьезными. – Поезжайте домой на первом же поезде, Эмми. Выскакивать замуж сломя голову – всегда ошибка, а если Фэрфакс действительно любит вас, он дождется согласия вашего отца.
Эмми потянулась за книжкой, но прежде, чем открыть ее, одарила Броди загадочной улыбкой.
– Думаете, вам легко удастся уговорить Кита взять деньги, да?
– А разве нет?
Мгновение она смотрела ему в глаза.
– Вы сильно заблуждаетесь насчет него. Броди даже испугался, с каким чувством она говорила. А что, если она права? Он, как и Карлайзл, убежден, что вопрос только в сумме, которая устроит Фэрфакса. Эмми углубилась в чтение, а Броди мысленно представил себя на месте этого человека. Если бы Эмми любила его, сколько понадобилось бы денег, чтобы заставить его от этой любви отказаться?
И ему пришло в голову, что придется всерьез подумать о следующем своем шаге, если Фэрфакс не согласится брать деньги.
Был уже вечер, когда поезд прибыл в Марсель. Через полчаса они уже сидели во взятом напрокат дорогом и удобном «рено».
Броди повернулся к своей спутнице:
– Итак, Эмми, мы на юге Франции. Куда теперь?
– Поезжайте на север. Потом свернем на восток.
– На север, а потом на восток? – Он смотрел на нее с некоторым изумлением. – Простите, но это, мягко говоря, не очень точно. Куда именно мы направляемся?
– Езжайте вперед, а я буду указывать, куда дальше, – хмыкнула она.
– Только не так, пожалуйста. Через пару часов начнет темнеть, а я вовсе не хочу заблудиться на какой-нибудь проселочной дороге. – Чего она, несомненно, и добивалась.
– Просто езжайте на север. Броди. Я скажу, когда свернуть. Давать указания я умею неплохо.
