взглянула в его глаза. Неужели он ничего не чувствует ко мне!? Почему тогда его глаза говорят об обратном, или я просто желаю в это верить. Верить в то, что он хочет чтобы я осталась, но думает что поступает правильно отпуская меня.
— Ты хочешь чтобы я ушла? — осмелившись спрашиваю, не отводя взгляда, если увижу хоть секундное замешательство, то уйду.
Эмир
Это просто непередаваемые чувства, заглядывать в её голубые омуты, испуганные и ждущие ответа. Почему она переспрашивает, я бы на её месте бежал, и не оборачивался. Но она усердно ждёт ответа на свой вопрос, не отводя своих прекрасных глаз.
Конечно мое эгоистичное нутро не желает ее отпускать, мое сердце не хочет что бы она уходила. Я слишком привязался к ней, и не желаю отпускать. Так почему же именно сейчас моя эгоистичная натура, которая всегда думала лишь на благо мне, подводит. Я думаю о ней, не причиню ли ей ещё больше вреда, чем уже есть. Смогу ли оберегать? Нужно ли мне это?
Столько вопросов и ни одного ответа, лишь желание впиться в её чуть приоткрытые пухлые губки. Обезумел ею!
Да пошло оно всё к чёрту, быть мне эгоистом до конца дней моих.
Притягиваю её за затылок прикасаясь к её немного прохладным губам, врываюсь в её рот языком, чувствуя её замешательство. Притормаживаю свой напор, уже готовый прекратить поцелуй, как она несмело начинает отвечать на мои ласки. Это мой аут.
Она обвивает мою шею руками, поддаваясь моему напору, глухо стонет мне в рот и резко отстраняется.
Что это только что было?
— Ты ведь заболеешь, — с слишком серьёзным лицом произносит она, хмуря брови, а мне становится смешно. Да так что я не сдерживаюсь и начинаю смеяться. Вижу её растерянность и прижимаю к себе, заключаю в кольцо рук.
— Меня это сейчас мало интересует, — говорю ей на ушко, прикусывая мочку уха. Она дёргается от неожиданности, но ластится снова ближе ко мне, моя девочка. Мне не верится в то, что сейчас здесь происходит. Сюрреализм происходящего зашкаливает.
— Ты не ответил на мой вопрос, — говорит Алина поднимая лицо.
— Я хочу что бы ты осталась, — без лишних раздумий произношу в опасной близости от её губ, — хочу что бы ты была моей, но не потому что должна, только по твоему желанию, если ты сама этого хочешь, — заканчиваю мысль, немного отстраняясь от неё.
Её желание не приходится долго ждать, её губы уверенно двигаются к моим, нежно целуют.
Так странно впервые за тридцать три года, чувствовать такое по отношению к другому человеку. Чувствовать изменения в себе самом.
Проникаю языком в её рот наращивая темп, она такая вкусная, что я просто не могу остановится. Желание отдаётся напряжённостью в паху, доставляя лёгкую боль. Алина запускает пальцы мне в волосы слегка надавливая ноготками, и немного дёргается от моего непроизвольного рыка.
Мне кажется что прошёл уже час или того больше, от напряжения в штанах, скоро разойдутся швы. Смотрю на её припухшие от поцелуя губы, и горящие глаза. Она возбуждена не меньше моего, что меня радует. Но только не здесь, не в этих стенах. Я взрослый мужчина, который способен и потерпеть.
— Врач сказал, что мне уже можно домой, только нужно купить необходимые лекарства, — все ещё находясь в моих объятиях заговорила Алина.
— Фух, а я уже придумывал план твоего похищения отсюда, — шучу я, но видно не удачно, смотря как меняется её выражение лица.
— Хватит с меня, всего этого, — говорит она отстраняясь.
Вот придурок, даю себе мысленно хорошую такаю оплеуху, пошутил называется.
— Никто тебя больше не обидит, обещаю, если ты конечно не будешь больше делать глупостей, — оставляю лёгкий поцелуй в макушку, и скрываюсь за дверью, отправляясь на поиски врача.
Алина
Смотрю на себя в зеркало, припухшие губы, и горящие глаза, даже синяк на щеке сейчас кажется лишь маленьким пятнышком.
Его поцелуи просто сводили меня с ума, хотелось ещё и ещё. Не один мужчина так не целовал меня, как он. О чем это я вообще, меня вообще мужчины не целовали, парень в школе не в счет, мы были ещё детьми.
Низ живота до сих пор приятно тянуло, от его ласк. Губы и прикосновения, доводили меня до исступления.
Умываюсь и заплетаю пучок на голове. Как же хочется поскорее оказаться вне этих стен. Вопрос на засыпку, в чем я собралась ехать? В больничном халате? Нормальных вещей я не наблюдаю. Уже успела расстроиться, как заходит Эмир с пакетом в руках.
— Переодевайся, и можем ехать, — протягивая тот самый пакет. Заглядываю в него, вижу вещи, ещё с не снятыми бирками.
— Может хоть отвернешься? — спрашиваю потому как он стоит на месте, даже не собирается выходить.
— Нет, — с лёгкой улыбкой произносит он, скрещивая руки на груди.
Закатываю глаза, направляясь к двери туалета. Комната маленькая, унитаз, раковина и зеркало. Ну ничего, справлюсь как-нибудь. Да, оказалась дело это не хитрое переодеться в комнате один на один, где разворачиваешься и то с трудом. Но все же у меня удалось натянуть лёгкий свитер белого цвета и джинсы. Странно я думала мне вечно придётся ходить в платьях и костюмах, по типу того что выбрала Карина. Но нет, Эмир сам принес мне это, значит, я могу себе позволить носить и обычную одежду, подобную этой, удобную и практичную, и что самое главное привычную мне. Не по цене конечно, а по фасону.
Выхожу и удивляясь тому, что мужчина даже с места не сдвинулся, поза напряжённая, вся также перекрещенные руки на груди и хмурое лицо.
— Все хорошо? — складывая больничные вещи на кровать, спрашиваю его.
— Да, просто задумался, готова? — протягивая руку, спрашивает глядя на меня.
Киваю, с готовностью принимая его тёплую ладонь. Мы выходим из палаты, ещё некоторое время общаясь с врачом, получая рекомендации по уходу за раной, и наконец садимся в салон внедорожника.
Как бы то странно не было, Эмир сам сидит за рулём, плавно лавируя среди потока машин. По пути мы заезжаем в аптеку, и наконец держим курс прямо в загородный дом. И только на трассе я замечаю две тонированные машины немного поодаль от нас, неужели следят за нами?! Может это люди Константина!? Ладошки в миг мокреют, и я с опаской смотрю на Эмира, он будто чувствую мою нервозность берет мою ладонь, управляя одной рукой.
— Что случилось? Ты вся побледнела, хорошо себя чувствуешь? — озадаченно интересуется он, целуя тыльную
