Кэйт хранила молчание, избегая взгляда Джеффа. В ресторане было полно посетителей, в большинстве своем бронзовых от загара дачников.
Нет, мрачно отметила про себя Кэйт, это не для нее. Что она делает в этом чужом месте с этим чужим человеком?
«Чужой человек» изучал меню.
— Я говорил, здесь крабы особые, — начал он. — И меч-рыба.
— Я буду только салат, — ответила Кэйт. — Я вегетарианка.
— Еще одна ваша страсть, Кэйт Валера? — Он сощурил глаза в усмешке, это придало его лицу выражение насмешливого участия. Почему этот невозможный человек может быть так неотразим?
— Это не страсть. Просто старая привычка, — ответила Кэйт. — Теперь вопросы буду задавать я. Где вам сломали ваш роскошный нос? И почему вам не вправили его как следует? Неужели денег не хватило?
Он удивленно посмотрел на нее, потом рассмеялся.
— Хотел бы рассказать вам какую-нибудь захватывающую историю, но все гораздо проще: по правде говоря, мне сломали его во время игры в регби в Принстонском университете. А не вправили потому, что одна девочка из болельщиц заметила, что так я выгляжу крутым. Заказать вам вина?
— Я люблю вино, но оно быстро ударяет мне в голову, — ответила Кэйт.
— Хотелось бы мне посмотреть на вас, когда вино ударит вам в голову.
Джефф кивнул ожидавшему официанту, который, казалось, уже знал, что принести. Сверкающая золотистая жидкость брызнула в бокал Кэйт, она и глазом не успела моргнуть. Джефф помолчал.
— Хорошо, теперь моя очередь, — сказал он, сделав глоток из бокала. — Расскажите мне о вашей страсти. Где вы научились лепить такие чудесные гигантские горшки?
— Везде, где могла, — посещала специальные курсы, читала литературу, упражнялась каждый день. — Кэйт решила, что говорит чересчур быстро. Она сделала небольшой глоток. Вино теплой волной прошло по горлу и отозвалось в голове гирляндой шипучих пузырьков. — Как только я впервые взяла в руки глину, сразу поняла, что хочу быть гончаром. — Она заговорила еще быстрее. — Я просто влюбилась в процесс создания, придания формы, полировки и обжига… А потом видишь законченное изделие и понимаешь, что это сделано твоими руками! Все вместе — знаю, это звучит глупо, — но весь процесс захватывает меня целиком. Не считая Флэннери, это… да, пожалуй, это самая важная часть моей жизни.
— Или просто страсть. — Смущенная улыбка заиграла в уголках его тонких губ. — Я завидую вам, Кэйт Валера. Ваша страсть стала частью вас самой.
— Неужели вы не понимаете? — Второй глоток из бокала еще больше подстегнул ее разговорчивость. Она расслабилась, слова вылетали без усилий. — То, что вы зовете страстью… есть у каждого человека. И у вас. Все, что нужно, — это вкладывать сердце и душу во что-то, действительно вас трогающее.
— Или в кого-то? — Он откинулся в кресле, поигрывая ножкой бокала. «Он и со мной играет», — решила Кэйт.
— Во что-то, как правило, надежнее. Эти «кто-то» склонны исчезать из твоей жизни в самый неподходящий момент.
— Кэйт, а что случилось с отцом Флэннери?
Вопрос застал ее врасплох. Она было открыла рот, но потом снова упрямо сжала губы.
— Маленький стеклянный носорог, которого я разбил, был его подарком, не так ли?
— Ну и что? — Она смотрела в свой бокал. — Наши отношения не сложились. И это даже больше, чем вам нужно знать. А сейчас, пожалуйста, поговорим о чем-нибудь другом.
— Конечно, как хотите.
Над столом повисло тяжелое молчание. Кэйт искала какую-нибудь умную тему, но ничего подходящего в голову не приходило. Глазами она обежала ресторан в безумной надежде, что снова появится официант с очередным блюдом, но он не показывался.
А пока она помешивала соломинкой вино и чувствовала себя разряженной, прикусившей язык дурой. «А еще надеялась, что вечер пройдет приятно…» Ситуация на глазах грозила перерасти из просто неловкой в оскорбительную.
И этого, чувствовала она, ждать уже оставалось недолго.
Джефф изучающе смотрел на Кэйт, всей душою желая загладить свою неуклюжую попытку проникнуть в ее прошлое. Итак, перед ним еще одна часть тайны, подобрать ключ к которой — значит понять, что делает эту женщину такой, какая она есть. Но, разгадывая эту загадку, он явно вторгся в зону запретного. Джефф — не в первый раз — почувствовал себя нетактичной свиньей.
Она выглядела такой ранимой в мягком свете свечей, ее нервные пальцы с неухоженными ногтями так робко гладили ножку рюмки… Что за человек был ее муж, если мог так обидеть эту женщину? Он ее бил? Изменял ей? Заслуживал ли он ее?
Кэйт нервно поежилась под его взглядом.
— О чем задумались? — произнесла она своим завораживающим голосом.
— Я размышлял… о страсти, — ответил он, мысленно извиняя себя за полуправду.
— О страсти? Или об ее отсутствии?
— У меня?
— Нет, у меня! — Ее глаза вновь обрели блеск, как при упоминании об отце Флэннери. Джефф наклонился поближе, втайне любуясь ею.
— Вы, по-видимому, считаете, со мной что-то не так, — сказал он. — Может, объясните?
Ее глаза сверкнули.
— Да вы взгляните на себя со стороны, Джефф Пэрриш! — воскликнула она. — Вы — не обычный человек. Вы — архитектор! Создаете памятники, жилища…
— Ну так и что? — Он слегка подтрунивай над ней, и ему это нравилось.
— Вчера вы сказали, что заняты работой. Что это за работа?
— Я проектирую новый корпус госпиталя в Рэйли.
— И вас это не вдохновляет? — В огромных аквамариновых глазах отразилось море скепсиса. — Подумайте о том, какие драмы будут происходить в нем, какая борьба жизни со смертью!..
— Все это очень занятно. Не забудьте только, что мое творение должно уложиться в рамки бюджета, удовлетворить госпитальный совет и получить одобрение трех различных комитетов. Трудновато вдохновиться тем консервативным проектом, который единственный способен пройти все эти инстанции.
— Понятно, — протянула она, на минуту потеряв от ярости мысль.
Джефф отметил румянец ее щек и высыпавшие на носу веснушки. Кэйт Валера — не самая неотразимая из тех женщин, что он встречал, но игра чувств на ее лице — как пляшущее пламя: чистое, жаркое, неподдельное.
— Вы читали «Первоисточник»? — вдруг спросила она.
— Это что?
— Роман. Очень известная книга. Автор Эйн Рэйн…
— Беллетристику не читаю, — ответил Джефф. — И никогда не читал, разве только по школьной программе.
— Естественно, не читали… Ну, еще был фильм — отличный старый фильм с Гарри Купером и Патрицией Нил…
— Простите, — Джефф покачал головой, — мой отец считал фильмы пустой тратой времени.
