— Встречаемся на кухне через полчаса. Поверь мне, принцесса, ты попадешь в хорошие руки.
Аннелиз методично работала, проводя измерения, делая расчеты и составляя планы. Однако опрометчивая увлеченность Сэмом Эли заставляла ее искать сексуальный подтекст в каждом его высказывании.
«Ты попадешь в хорошие руки».
Он действительно вложил в эту фразу эротический смысл? Наверное, нет. Просто Аннелиз чересчур взволнована — ведь она и Сэм Эли совсем недавно стали любовниками. Впрочем, подобные ночные развлечения с элементами художественной гимнастики для Сэма обычное дело. Он просто захотел женщину, а Аннелиз оказалась рядом…
Одновременно чувствуя недовольство, усталость и волнение, Аннелиз пришла на кухню в назначенное время. Стоящий у плиты Сэм повернулся к ней лицом:
— Ах, вот и ты! Я только начал. Последи за мясом.
Она застыла в дверях, напрочь забыв о еде. Сэм был чертовски сексуальным! Он был одет так же, как и вчера, только рубашку сменил. На этот раз мускулы его груди и плеч закрывала зеленая фланель.
Долгие годы Аннелиз видела Сэма Эли — ухоженного, мужественного архитектора — в дорогих, сшитых на заказ итальянских костюмах, дорогой кожаной обуви и с современными часами на широком запястье. Он всегда излучал богатство и успешность.
Но нынешний Сэм выглядел по-другому: милым, доступным и воспитанным. И почти таким же опасным, как медведь гризли, греющийся на солнце.
Одно неверное движение, и она погибнет…
Взяв себя в руки, она подошла к Сэму:
— Покажи, что делать.
Он шагнул назад и протянул ей деревянную ложку:
— Помешивай время от времени и разбивай большие сгустки фарша. Как только мясо станет серым, оно готово.
Аннелиз встала к плите. Сэм стоял у нее за спиной, правой рукой касаясь ее руки, в которой она держала ложку, бездумно помешивая содержимое сковороды.
— Вот так, — сказал он.
У нее путались мысли, пока она вдыхала аромат его мыла. Ей хотелось бросить ложку и зацеловать Сэма до умопомрачения. Спиной Аннелиз ощущала тепло его тела, и у нее дрожали руки. Крепче сжав ложку, она попробовала притвориться шеф-поваром, — а рядом стоял мужчина, который соблазнил ее у камина несколько часов назад…
К ее разочарованию, он отошел в сторону, чтобы откупорить банку томатного супа и соуса. Аннелиз поглядывала на него краем глаза.
Внезапно она заметила — мясо шипит гораздо громче, чем несколько минут назад.
— Хм, Сэм? — Примерно в то же мгновение горячий жир брызнул ей на руку. Завопив, она выронила ложку, и кусочки обжаренного фарша разлетелись по кухне.
Сэм схватил Аннелиз за запястье и подставил ее руку под струю холодной воды. Боль быстро утихла. Сэм выключил огонь и переставил сковороду на другую конфорку.
— Ты в порядке? — Он стал осматривать ее руку.
— Да. Только осталось красное пятно. Извини за панику. — Она высвободила руку.
Сэм покачал головой:
— Тебе было больно. Я виноват, что не убавил огонь.
— Я же говорила — повар из меня никакой. — Она почувствовала, как слезы жгут глаза.
Сэм наклонил голову набок, разглядывая ее лицо проницательными глазами цвета виски.
— Пустяки, Аннелиз. У тебя достаточно денег, чтобы нанять повара.
— Дело не в этом.
— А в чем?
— Считается, что женщины должны хорошо готовить.
Он открыл было рот, потом сомкнул губы и вздохнул:
— Не хочу тебя злить, но, по-моему, это смешной и устаревший стереотип.
— Нет. — Она вздернула подбородок. — Ты не прав. Все говорят, в двадцать первом веке мужчины и женщины равны. Но когда дело доходит до придирок, почему-то считается — мы должны быть нежными, добрыми, а к тому же и хорошими хозяйками…
— О боже, Аннелиз! Ты только послушай себя. Ну, не умеешь ты готовить! Кому какое дело? Если для тебя это так важно, отправляйся на кулинарные курсы. Но если ты считаешь, что неумение готовить делает тебя неполноценной женщиной, ты свихнулась.
Она уставилась на него:
— Ставлю тысячу долларов — твоя мама и бабушка наверняка отменно готовят!
С отвращением покачав головой, он наклонился, чтобы стереть с пола мясной фарш:
— Я отказываюсь это обсуждать.
Она ткнула ему под зад носком туфли:
— Потому что я права. Тебя вырастили два поколения женщин, которые умели ухаживать за садом, приготовить запеканку и испечь домашний торт на день рождения.
Он выпрямился и бросил бумажное полотенце в мусорное ведро:
— А ты росла в других условиях. В этом все дело?
Она немного опешила и пробормотала:
— Не совсем. Забудь. Я возвращаюсь к работе. Позови меня, когда обед будет готов.
— Не торопись. — Он так быстро привлек Аннелиз к себе, что у нее закружилась голова.
Когда она открыла рот, чтобы возразить, Сэм поцеловал ее в губы.
— Что ты делаешь? — выдохнула она, едва переводя дыхание между страстными поцелуями.
Схватив за волосы, он потянул их вниз, заставляя Аннелиз откинуть голову назад, чтобы он мог поцеловать ее в шею.
— Видимо, я плохо тебя целую, раз ты спрашиваешь…
Прежде чем до Аннелиз дошел смысл его слов, он подхватил ее на руки и прошагал из кухни в ее спальню. Дверь спальни была слегка приоткрыта. Сэм пнул дверь с такой силой, что та едва не слетела со старых петель.
— Сэм! — Аннелиз захныкала, когда он поставил ее на ноги и коснулся руками ее груди.
— Помолчи, — попросил он. — Не мешай мне.
Сэм неторопливо раздел ее, уложил на кровать и разделся сам.
Старая кровать скрипнула, когда он улегся рядом с ней.
— Ты сводишь меня с ума, Аннелиз. — Он положил руку на ее бедро.
— Взаимно, — пробормотала она, потянулась к нему и стала его ласкать.
Несмотря на то что произошло между ними совсем недавно, Аннелиз по-прежнему чувствовала себя неуклюжей и неуверенной. И пусть она плохая хозяйка. Самое страшное — опозориться, показавшись неумелой любовницей.
Большинство людей, знавших Аннелиз Вольф, считали ее бескомпромиссной и напористой бизнесвумен. Ей в открытую заявляли — она слишком запугивает конкурентов, особенно женщин. Но Аннелиз не делала этого нарочно! Просто она выросла среди мужчин, которые воспитали в ней уверенность и обучили жестким методам ведения бизнеса.
Хотя она овладела искусством быть сексуально привлекательной партнершей, никто не научил ее истинно женским премудростям. Она общалась с женщинами только на работе, а подруг у нее не было.
— Подними ноги, — хрипло сказал Сэм.
Она сделала как он просил, почувствовав себя крайне уязвимой и незащищенной. Сэм медленно и глубоко вошел в нее.
